Я пытался говорить шутливым тоном. Я его провоцировал. Если он эмоционален, то случайно мог сказать то, что будет представлять для меня интерес.
— Кто вы мы пока не знаем.
— У меня есть паспорт и там все написано. Да и как вы могли прийти, не зная, кто я? Что-то с логикой у вас беда.
— Беда не у нас, а у вас.
— Неужели! Я не согласен. Беда у вас, иначе бы вы не пришли.
— Я не точно выразился, беда может быть у вас.
— Вы пришли поговорить о моем будущем? Понимаю, тема интересная, даже для меня, а уж из уст сотрудника вашего ведомства тем более.
Все это время я стоял около стола, но стоять, раздражать его было скучно, и я прошел и сел в кресло по другую сторону столика от майора.
— Шутите все. Но у нас не так много времени, — заметил он.
— А у меня оно есть. Но вы так и не сказали о цели визита. Предлагать мне работу вряд ли будете. Слушаю вас.
— Нас интересуют ваши вещи, мы хотим их осмотреть.
— У вас нет своих? Поизносились? Что ищите?
— Магнитофон и пленку с записью.
— У вас дефицит и того и другого? У меня все это есть.
— Не то, о чем вы говорите. Мы проведем у вас обыск, — заявил он.
— С какой стати? У вас есть санкция? Мне позвонить в консульство или моему знакомому Омару аль Балхи?
— Можете позвонить и ему, но не надо зря тратить его время, у нас своя работа. Что касается звонка в консульство или санкции, то это не позволительная роскошь в текущий момент.
— Я люблю роскошь, впрочем, как и большинство людей. Так почему это не возможно?
— Возможно. Санкция дело поправимое — сейчас я отправлю сотрудника, и он привезет санкцию, но все это время я буду здесь. Вы этого хотите?
— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда и чем быстрее, тем лучше. А впрочем, что это я размечтался. У вас монархия. Здесь законы работают с отклонениями в нужное русло.
— Вы хотите оскорбить эмира?
— Я хочу, чтобы вы убрались из моего номера.
— Многое зависит от вас.
— Я лучше помолчу, потом все скажу, что думаю.
— Если будет что и кому.
— Как это понимать?
— Да как хотите, а вы приступайте, — обратился он к сотрудникам.
Один из них подошел ко мне и попросил встать. Обращался он по-английски. Я встал и поднял руки. Он профессионально осмотрел меня, хотя смотреть было нечего: из одежды на мне были брюки, и рубашка. Я снова сел. Двое стали проверять шкаф, третий достал сумку и проверял ее содержимое. Он достал фотоаппарат и хотел его открыть.
— Осторожно, — бросился я к нему. С реакций у ребят было все в порядке. Один бросился на меня, пытаясь ударить и водворить меня в кресло, но я на инстинкте увернулся и резким ударом по шее, когда он пролетал мимо меня, отправил его в кресло, где я только что сидел, головой. Кресло от удара вместе с сотрудником отлетело к стене.