К вечеру голодные и уставшие, с гудящими головами от постоянных выстрелов, мужчины вернулись в отделение. А там было весело. Основные события уже прошли, но то, что увидели парни по приезду, заставило их задуматься о поиске новой базы.
Возле забора и у ворот крутились зомби, довольно шустро передвигаясь при этом – движения стали более человеческими, не похожими на те дерганные и какие‑то кукольные, по которым можно было с первого взгляда узнать ожившего мертвяка. Почему часовой их не пристрел было понятно – часового у ворот просто не было, да и на самой территории были слышны одиночные выстрелы.
— Парни, чует моя жопа, что что‑то тут не чисто… – пробормотал Володин, аккуратно притормаживая метров за десять от ближайшего мертвяка. – Где этот чертов дежурный? Почему их не пристрелит… Ворота то хреновые. Если соберется толпа из человек двадцати–тридцати да всей оравой навалятся, ворота просто не выдержат.
— Мужики, отстреливаем этих упырей. – Кивнул в сторону мертвяков Виктор, привычно снимая пистолет с предохранителя. – Только патроны экономим… Я практически на нуле.
Все, кроме водителя, высыпались из авто, и, оглядываясь по сторонам, открыли огонь по фигурам возле забора.
— Собаки! – зло крикнул Серега Парков.
— Чего? – не понял Толя Иванов, думая, что лейтенант просто ругается.
— Собаки, говорю! Вон, справа и за забором тоже. – Толя, который только пару месяцев назад получил старшего сержанта, глянул в указанном направлении – справа от них, от пристреленного мертвяка кормилось несколько дворовых псов. И явно уже не живых. Не было привычной перебранки между псами и выяснения лидерства при дележке пищи. Бобики просто молча обжирали труп, растаскивая его по частям. Но когда зазвучали выстрелы и человеческая речь, несколько псов подняли перепачканные в крови и внутренностях морды, и внимательно уставились на людей.
— Пролезли, с–суки! – зло сплюнул Виктор, перезаряжая последний магазин от «калаша». Все. Только тридцать патронов осталось. – По псам прицельно. Огонь! Не давайте им подобраться близко!
Вожак стоял, смотрел на добычу и прислушивался к своим инстинктам, решая, что лучше – тухлое мясо прямо перед мордой или живые двуногие со странными штуковинами в руках. Двуногие влекли, дурманили – свежей пищей, мясом… кровью… Вожак видел их своими белесыми глазами, вожак чуял их, ощущал каждой клеточкой своего тела и слышал странные резкие хлопки, и тогда жажда крови превысила осторожность. Ощерив пасть, вожак бросился к добыче, чтобы утолить этот голод, который с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. Что‑то горячее врезалось в грудину, отбросив вожака на несколько прыжков назад. Боли не было, только передние лапы теперь плохо контролировались. Прижав уши к покатой голове, вожак снова встал и теперь хромая продолжил свой путь к цели. К добыче. К существованию.