Женщина как завороженная смотрела в ужасные, полные ненависти и голода глаза, а потом ее как будто перемкнуло – она метнулась в сторону входа в послеродовое отделение, двери которого были нараспашку. Упырь вытянул одну руку в образовавшийся проем, пытаясь схватить Алёну, шустро прошмыгнувшую мимо. И кто придумал понатыкивать столько дверей в одном коридоре? Вот кто придумал – тому и спасибо!
— Они сюда прорываются! – бешено во всю силу своих легких закричала женщина. Так, чтобы ее услышали во всех палатах. А сама вбежала в свою палату, захлопнув двери.
Соседка все сразу поняла и быстро, как могла, встала с кровати.
— Наташ, нужно столиком привалить двери. Эти твари стекло на входной двери разбили – в любой момент могут и сюда пробраться.
— Почему «твари»?
— Это не люди! Я не знаю, как это объяснить, но это точно не люди. Таких глаз у людей не бывает. И ты знаешь, по–моему, я видела когти на руках… Но я не уверена – все было так быстро!
— Слушай, вот если не уверена, то какого ты меня тогда пугаешь? Мне и так страшно, а тут еще и ты со своими когтями! Ты мужу звонила?
— Да. Уже подъезжают. Там, на стоянке менты людей расстреливали. Я сама видела!
— А это точно люди были? Может, это твои эти… твари?
— Не знаю, – задумалась Алёна. – Я особо не всматривалась…
11. 50 Роддом ?1, р–н бухты Стрелецкой. Виктор
Как только позвонила Алёна и сообщила, что бешенные, хотя будем говорить все, как есть – «зомбаки» – уже на лестнице, капитан отвесил «волшебного пенделя» ВэВэ, чтобы тот активнее крутил баранку. Володин врубил мигалку с сиреной и вдавил педаль газа в пол, крепко стиснув зубы так, что на щеках заиграли желваки.
— Так, мужики… – начал было Виктор, но вспомнил про девушек и добавил, – и дамы, в роддоме уже точно есть эти…мертвяки.
— Проще говорить «зомби». А чё? Так и привычнее, – встрял Серега Парков, по инерции заваливаясь на дверцу при повороте по кольцу.
— Да язык не поворачивается, – отмахнулся Виктор.
— Слышала, что пришла бумага из Киева, разрешающая убивать инфицированных. Не брехали? – подозрительно спокойно спросила лейтенант Юля Самойлова.
— Да. Шеф зачитывал. – Коротко бросил Виктор, гипнотизируя приборную панель автомобиля, попутно проверяя на месте ли пистолет в оперативной кобуре под мышкой.
«Бобик» с орущей сиреной проскочил по кольцу на площади 50–летия СССР и резво рванул по улице Гагарина в сторону роддома.
— Мужики, стреляют! – крикнул водитель.
— Слышу, Вован! Поднажми! – Виктор выхватил пистолет из кобуры, большим пальцем правой руки щелкнул предохранителем и, передернув затвор, дослал патрон в патронник. Перед глазами стояли картины одна другой ужаснее – как Алёна прижимает к себе плачущего Артёмку, а к ней медленно приближается окровавленная и скалящаяся фигура. Тело напряглось, мозг превратился в расчетливый механизм, а чутье опытного сыскаря подсказывало, что сейчас придется столкнуться не с привычной уголовщиной, а с чем‑то ранее не известным.