— Ладно, давайте дальше.
Второй этаж делили предродовое и родовое отделения. И тут царил ужас. Стоял тяжелый запах крови и рвоты. Стойка, за которой сидела дежурная медсестра родового отделения была сдвинута с места и несла на себе кровавые следы отпечатков рук.
Слева от входа на этаж распахнутые двери родового отделения открывали удручающее зрелище – несколько фигур, измазанных в крови, медленно брели к остолбенелым милиционерам. Среди них были и врачи, и девушки в халатах с увесистыми животами.
— Мужики, огонь… иначе, если они подойдут ближе, я не смогу… – проговорил Антон и выстрелил первым.
Первая группа во главе с Антоном Николаевым держала на прицеле левую часть коридора, Виктору же со своими ребятами досталась правая – предродовое отделение. Где обычно лежали роженицы, готовые в любой момент разрешиться от бремени.
— Юля, что там на лестнице?
— Пока пусто, – не оборачиваясь ответила девушка, хотя было страшно до дрожи в коленках. Хотелось развернуться и тоже, как и остальные, стрелять в непонятных мертвых людей, которые вопреки всем законам природы живут. Вернее, не живут, а существуют, пытаясь прекратить существование остальных…
— Хорошо, но не расслабляйся. Над нами еще два этажа.
Звуки стрельбы стихли. Все, кто на тот момент находился в коридоре, были обезврежены.
— Внимание, сейчас чистим родовое, потом остальную часть этажа. Поэтому все быстро сюда, двери на лестницу заблокировать. Юля, поглядывай в ту часть коридора, – кивнул капитан в противоположную сторону.
Двери, в которые только что зашли милиционеры, подперли стойкой дежурной, сдвинутой с места. И тут же обнаружили сюрприз – медсестру, спрятавшуюся под кровать, стоявшую возле этой самой стойки. Обычно на этой кровати дежурные отдыхали во время смены, а тут… прям спасла ее эта койка со старым сетчатым дном.
И опять дикие испуганные зареванные глаза, слова благодарности и дрожащие руки.
— Ну, вот и куда мне тебя девать? – устало пробормотал капитан.
— Товарищ капитан, пусть тут остается. Сейчас не получится каждого к машинам отводить. И так людей мало. – Предложила Юля Самойлова.
— Ну, раз это твоя инициатива, то вот пусть тебя она и дрюкает. Приглядывай за медсестрой.
Родовое прошли быстро – всего лишь шесть палат, туалет и подсобное помещение. В живых осталась одна роженица, муж которой, присутствующий на родах, додумался забаррикадироваться. Остальные же… Про остальных не хотелось вспоминать, но эти картины вряд ли быстро сотрутся из памяти быстро. Потому как что может быть ужаснее, чем мертвая мамаша с ногами, залитыми собственной кровью, пожирающая собственное дитя, еще связанное с ней пуповиной?