В поезде бабушка все время клевала носом: снизу стучало прямо в живот — дум-папа, дум-папа, и стук был ритмичный, а у меня в голове музыка складывалась на него сама собой. Я задирала ноги на мягкую стенку и во все горло распевала: «аааа-уууу-иииии»!
— Этот ребенок когда-нибудь спит? — хмуро спросил соседний пассажир.
— Чш-ш-ш, замолчи немедленно, нас скоро с этого поезда выкинут, всех довела до психоза, — зашипела бабушка. — Извините, ради бога, ей простора маловато.
Вскоре для меня нашелся компаньон.
Лысый дядечка с мешками под глазами очень много смеялся, любил поглазеть в окно и поговорить. Мы часами вместе смотрели картинки в окне, называли все их составные части и сочиняли песни.
— Поросята-поросята, а с ними — большая свинья-а-а-а-а! — распевали мы вдвоем, когда бабушка возникла на пороге.
— Дай вам Бог здоровья, — молитвенно сложила руки бабушка.
— Что вы! Такого попутчика найти — мне сказочно повезло! — смеялся дядечка, и я просила бабушку не мешать. Она приносила еду мне из нашего домика сюда, к новому другу, он тоже угощал меня конфетами, а когда я уставала и меня побеждал сон, дядечка нес меня на руках к бабушке, где она с очками на носу читала потрепанную книжку.
В Москве было много загадочного.
Например, на лестнице пряталась крошечная отдельная комнатка. Мой дядя выходил из квартиры, заходил в эту комнатку, потом нажимал на кнопочку, и двери закрывались сами. Потом они снова открывались, а там уже никого не было!
Я страшно волновалась, прыгала на месте, но не уходила. Потом мои кузены заходили к комнатку, снова нажимали кнопочку, исчезали за сердитыми дверями, и через некоторое время двери разъезжались, а там — стоял дядя с кучей газет в руке! А кузены исчезали!
— В твоем Батуми такое есть? Нету, — трепал меня дядя по кудрям и заводил обратно в квартиру.
Я очень возмущалась, когда нашей комнаткой пользовались соседи!
Кроме волшебной комнаты, была еще лестница — только не дома, а под землей. На ней ступеньки плыли, как река, глаза начинали разъезжаться в разные стороны, и надо было ухитриться попасть именно посреди ступеньки, а если между, то упадешь. Я бы каталась на этой лестнице целыми днями, но старшие поспешно меня уводили, и я мечтала убежать от них, чтобы никто не мешал изучить лестницу поближе.
Правда, людей там было столько, что немного отстанешь — и готово, тебя никто не увидит. Однако бабушка знала, с кем имеет дело, и цепко держала меня за запястье.
— Ты соображаешь — если тут потеряешься, мы тебя в жизни не найдем? Это — Москва!
«Москва» звучало так угрожающе, что я немедленно поверила — да, потеряюсь.