Играли на полполя, шесть на шесть. У одной команды был только вратарь естественник, остальные — киборги. А Юра капитанил в противоположном коллективе. За первые десять минут «враги» истоптали прессингом «человеческую» пятёрку, накидав шестому, вратарю, четыре мяча. Юра взмок от напряжения, несмотря на прохладную морось, но приметил однобокость «прошивки» — игроки были зациклены на отборе мяча в чужой зоне и создании численного там же преимущества. На забивание мячей, когда возле ворот стояло три нападающих и один защитник, у киборгов фантазии хватало и без нового тренера. «Дадим им мяч, а сами встанем стеной, карауля отскоки от их деревянных ног». Техника и пластичность не были сильными сторонами люденов, а способности на импровизации в них не было и вовсе. Получив добровольно мяч и увидев перед собой полностью защищающуюся команду, людены дали сбой: мяч не держался у них, а пасы они могли делать лишь откровенные и банальные. Бобров легко расщеплял их манёвры, командуя своими игроками, попутно готовя контратаку, в которую ракетой кидался Ромка. Пара бразильцев Ромула и Фергио дисциплинированно и технично помогали в избранной тактике, и счёт быстро сравнялся. Вторую двадцатиминутку, так и не изменив своим принципам жёсткого прессинга, людены «продули» вчистую — 4:8, и настроение у Боброва и К>о было соответствующим. Хотя физически Юра чувствовал себя хреновато, как всегда после тяжёлых игр.
Мельком, по пути в раздевалку, он заметил задумчивого Робинсона. «Чего-то на лихом коне ты не ворвался, да», — слегка позлорадствовал Юра. Хотя сам хмурые свои ожидания ни в коей мере не умалил. В предвкушении разговора с Ганжой он проследовал в раздевалку.
А на видофоне уже были записи. Точнее, одна. От Леры. Он вышел на улицу из раздевалки и включил автоответчик. Видофон быстренько соорудил прекрасный Лерин лик, который и произнёс всего два слова: «Надо увидеться». Мышцы размякли, а глаза затуманило тоской. Сердце ухнуло, как тогда, двадцать два года назад. «Как пацан, ей-богу», — укорил себя Бобров, а на лице сквозь угрюмую маску сквозило ликование.
* * *
То «грехопадение» в их отношениях стало одновременно и точкой старта бурных изменений в стране. Сборная России благополучно была разгромлена в одной восьмой финала турками, что вызвало, понятное дело, возмущение публики. Её [публику], никто и не одёргивал — беспорядки шли один за другим, переходя в хроническую фазу. Власть так усиленно не противодействовала им, что возникало стойкое ощущение, что происходит грандиозное и управляемое шоу. Экстренное сборище ФИФА — и чемпионат сворачивают с вялой формулировкой «В связи с политической обстановкой оставшиеся матчи переносятся на неопределённый срок». В Москве вводится комендантский час, а всполохи людского буйства перекидываются на периферию.