— Да на что вам в Сибирь, любезнейший Владимир Алексеевич?
— Да на всякий случай. Глядишь, мне и Сибирь пригодится.
— О Сибири разговор особый, — сказал Ржищев. — Про турецких же посланцев вовсе не сказка, а самая настоящая быль. Слышал я, в Тайную экспедицию поступило донесение от некоего поручика Минеева, государыней в шайку Пугачева посланного…
Ржищев, наклонившись к уху Семикороба, что-то горячо зашептал.
— Помилуй господь! — отшатнулся от него Семикороб. — Я теперь не то, что нынешнюю ночь, а всю неделю спать не буду!
Айгуль, казалось, разобрала из их речей еще несколько знакомых ей слов и внезапно в лице переменилась. Придвинувшись к Хвостакову, она сунула руку в карман его кафтана, проверяя на месте ли пакетик. Пакетик лежал в кармане, и Айгуль выпрямилась с облегчением и даже изобразила улыбку в сторону Ржищева.
В манеж, гремя по доскам шпагою, взошел канцлер Лукищев. Инородцы затихли, поспешно проглатывая то, что в сей момент держали во рту.
— Екатерина Вторая Божею поспешествующею милостию, — во всю мочь начал кричать Лукищев. — Императрица и Самодержица Всероссийская, Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская, Царица Казанская, Царица Астраханская, Царица Сибирская, Государыня Псковская и Великая Княгиня Смоленская, Княгиня Эстляндская, Лифляндская, Корельская, Тверская, Югорская, Пермская, Вятская, Болгарская и иных…
Тут Лукищеву отказало дыхание, он схватился за горло и судорожно взмахнул рукою, призывая на помощь. Очнувшийся к тому моменту Хвостаков, не жалея старческих ног, кинулся из свадебного кресла и протянул канцлеру серебряный ковш с квасом.
— Княгиня Новагорода, Низовские земли, Черниговская, Рязанская, Ростовская, Ярославская, — ободренный газами исконно русского напитка продолжил канцлер свою арию, — Белоозерская, Удорская, Обдорская, Кондийская, и всея Северные страны, Повелительница и Государыня Иверские земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинские земли, Черкесских и Горских Князей и иных наследная Государыня и Обладательница!..
В дверях появилась большая разукрашенная кукла с обсыпанной мукою прической. Все вскочили, падением стульев и шарканьем ног производя небывалый шум.
Екатерина Великая двинулась по кругу, обходя подданных. Инородцы кланялись, извиваясь в ее сторону, будто вместо позвоночников были у них пеньковые веревки.
— Почему вогул женится на осетине? — спросила Екатерина распорядителя праздника канцлера Лукищева.
Кинулись искать невесту тому и другому, но оказалось, что женщин среди новобрачных на две меньше. Екатерина махнула рукой и пошла дальше. Вогул опять принялся объяснять осетину, как попасть стрелою белке в глаз.