— Когда и где вас ждать?
* * *
Ночь неторопливо опускалась на столицу, даря горожанам иллюзию защищенности в их жилищах, и выпуская на улицы хищников, которые всегда предпочитали действовать в темное время суток.
Так повелось издревле, что налет цивилизованности, присущий обществу, смывался темнотой, и лишь ранний утренний свет мог вернуть ему краски, играющие своей яркостью в течение всего дня.
Следуя вековым традициям, к вечеру город становился местом для воров и аферистов, наемников и убийц, и всех тех, кто успел за свою жизнь хоть немного отрастить зубы и когти, и получить пару шрамов на свою шкуру.
— А стоит ли так рисковать? — поинтересовалась Лэйди Триш, стоя у окна, и наблюдая за постепенной метаморфозой города.
— Я же уже говорил, — недовольно ответил Шеон — что после того, как я предложил иной вариант, если с Деланой что-то случится, то всех собак повесят на меня. И вообще…
— Что?
Она обернулась, и увидела его застывшую фигуру.
— Энергия начинает стягиваться. По тому же вектору. Пока едва чувствуется, а значит, у меня есть несколько саймов в запасе…
Он направился к двери, на ходу вызывая двоих телохранителей.
* * *
— Скучно, — прогудел Гром — а мы даже орехов не прихватили…
— Орехов? — поинтересовалась Шелти.
— Когда мы с Ильтой в засаде сидели, мы всегда орехи брали. Жуешь их, и не замечаешь, как время проходит.
— Оказывается, я еще многого о тебе не знаю…
Ее прервал сигнал от кольца, и она сжала его, подтверждая прием.
— Это Роан. Начала стягиваться энергия. Вы на месте?
— С самого утра тут сидим. Что нам делать?
— Там никого в округе нет?
— Не…
Шелти уловила колебания энергии, свойственные при выстраивании перехода.
— Кто-то есть.
В этот момент, энергия, как будто получив толчок от выстраиваемого портала, рванулась, стягиваясь в одну точку, из которой выскочили две фигуры, и, не удержавшись на ногах, покатились по полу.
В тот же момент дом вздрогнул, и сквозь распахнувшуюся дверь, в него проникли трое гостей.
— Взять их, быстро! — заорала центральная, и, в ответ на это, одна из упавших фигур вскинула руку, в которой был зажат «дикобраз».
Тихое гудение, сопутствующее выстрелу, было почти неслышно, поскольку его скрыл грохот разряжаемого двух других противников пистолета.
— Мать твою, черт бы тебя побрал, ты хоть когда-нибудь перестанешь стрелять у меня над ухом? Я и так из-за тебя уже слух процентов на двадцать потерял! — раздался мужской голос, в наступившей тишине.
— Сделай милость, заткнись, и дай мне посмотреть, кого я тут такого умного подстрелила… — раздался голос, от которого у Шелти задрожали колени.