Внезапно его тело запульсировало, стало невозможным быть разделенным с ней даже шириной этой маленькой комнаты. Он вернулся в постель и рванул ее под себя, а затем наблюдал, как менялось ее лицо, как возбуждение охватывало ее, когда он медленно входил в нее. В груди его что-то сжалось, мешая ему дышать, и перед тем как окончательно потеряться в ее мягких глубинах, его пронзила последняя, необыкновенно ясная мысль: она стала слишком близкой ему и позволить ей уйти будет самым тяжелым, что он когда-либо делал.
Он оделся, натягивая на себя свежевыстиранную одежду, которую принесли дочери сеньоры Трехос вместе с подносом, полным фруктов, хлеба и сыра. Джейн покраснела, поняв, что сеньора Трехос, должно быть, приносила им поднос еще вечером, но тихо ушла, услышав звуки, которые они издавали. Быстрый взгляд на Гранта убедил ее, что ему пришла в голову та же мысль — уголок его рта искривился, показывая, что ему весело.
Сеньора также прислала мягкую белую кофточку с широкой горловиной, которую Джейн надела с удовольствием, радуясь возможности избавиться от своей изорванной черной рубашки. Она выбрала на подносе дольку апельсина и, вонзившись зубами в сочный фрукт, смотрела, как он натягивал через голову защитного цвета футболку.
— Ты будешь слишком заметен в своей камуфляжной одежде, — сказала она, запихивая дольку апельсина ему в рот.
— Я знаю, — он быстро поцеловал ее губы, пахнувшие апельсином. — Положи мою рубашку в свой рюкзак и будь готова идти, когда я вернусь.
— Вернешься? Куда ты идешь?
— Я попытаюсь добыть нам какой-нибудь транспорт. В этот раз будет нелегко.
— Мы можем поехать на поезде, — заметила она.
— Автомат будет несколько бросаться в глаза, милая.
— Почему я не могу пойти с тобой?
— Потому что ты в большей безопасности здесь.
— Последний раз, когда ты оставил меня, у нас были неприятности! — она сочла своим долгом напомнить ему.
Он не оценил напоминание. Нахмурившись, он смотрел, как она тянется за ломтиком дыни.
— Если только твоя маленькая задница останется там, где я тебе велел, все будет просто прекрасно.
— Все будет прекрасно, если я буду с тобой.
— Черт побери! Прекрати спорить со мной!
— Я не спорю. Я просто обращаю твое внимание на некоторые весьма очевидные факты. Это ты споришь!
Его глаза горели желтым огнем. Он наклонился так, что их носы почти уперлись друг в друга, изо всех сил стараясь контролировать себя. Его зубы были сжаты, когда он четко и раздельно сказал:
— Будет чудом, если ты доберешься до дома, не получив самую сильную порку в своей жизни!
— Но меня никогда не пороли! — запротестовала она.