— У, варвар! — заклеймила она вошедшего и снова отвернулась.
Тот расценил это как разрешение проникнуть в горницу, где был неприятно поражён присутствием участкового милиционера.
— А вот штрафану третий раз, тогда узнаешь! — грозил участковый Андрону.
— Да? — развязно отвечал ему тот. — А ноу-ноу не хау-хау? За что штрафанёшь?
— За движок!
— Ты что, Перфильич, с коня упал? Он и на движок-то не похож…
И впрямь, то, что бесстыдно растопырилось посреди стола, не было похоже ни на что. За одно только отсутствие кожуха невольно хотелось обвинить конструктора в порнографии. Что-то невероятно извращённое мерещилось в этом диком до цинизма сочленении разнородных деталей.
Впрочем, тут вопрос привычки. Случись так, что пойдёт изделие в серию, внедрится в быт, — глядишь, со временем кому-нибудь даже покажется красивым. Нарочно начнут кожухи снимать, чтобы нутро предъявить.
— Не веришь — заказчика спроси, — предложил Андрон.
Перфильич скинул кепи (старого образца, ещё с Сусловским гербом), вытер взмокший лоб и повернулся к Уарову. Лицо у милиционера было алчущее, но усталое.
— Что вы, какой движок? — не дожидаясь вопроса, испуганно сказал Димитрий.
— В заявлении написано было: движок! — упрямо стоял на своём Перфильич. — Как теперь отчитываться?
— Как! — передразнил Андрон. — Первый раз замужем? «Такой-то такой-то, такого-то такого-то стукнул мне, такому-то такому-то, что Андрон Дьяковатый собрал контрафактный артефакт. Проведённая мной проверка показала, что собранный механизм таковым не является…»
— А каковым он является?
— Сам, что ли, не видишь!
Участковый кашлянул и покосился на непотребный агрегат. Примерно так завязавший со вчерашнего утра алкоголик косился бы на предлагаемую соблазнителем стопку. Осмотрел, кривясь и хмурясь.
— Куда ж ты рычаг засадил? — ворчливо упрекнул он. — Руку свихнешь, пока до темпоралки доберёшься. Умелец хренов! Ладно, твоя взяла… На кухне договорим.
Ещё тогда, в горнице, скинув форменное кепи и обнажив философскую плешь, участковый Перфильич стал заметно человечнее. Дублёное неумолимое лицо его исполнилось здравого смысла и спокойной житейской мудрости. А приняв первую стопку, деревенский детектив и вовсе отмяк.
— Мало мне браконьеров с самогонщиками… — бурчал он. — Теперь ещё за тобой, Андрон, присматривай…
— Тебе-то чего жаловаться? — заметил тот, разливая по второй. — Прямая выгода…
— А хлопот сколько прибавилось?
— Ну а как ты хотел…
Если человек действительно мудр, ему одинаково близка любая идея и одинаково чужд любой способ её осуществления. Ибо нет ничего уродливее воплощённой в жизнь мечты.