— Внимание экипажа! Наша лодка серьёзно повредила тяжёлый крейсер "Адмирал Шеер". Положение у него безвыходное. Сейчас сюда идёт эскадра немецкого флота во главе с "Тирпицем". Три крупных корабля и 12 эсминцев. Находятся в 12 часах хода отсюда. Будут топить "Шеера", и нас. Наш дивизион примет этот бой. Очень многое будет зависеть от скорости перезарядки торпедных аппаратов. Больше двадцати минут на каждый аппарат дать не могу. Перезаряжать сразу после выстрела. Готовьтесь к бою, товарищи.
После этого обратился к военкому:
— Василий Иванович! Прогуляйтесь в корму, а я схожу в носовые.
Зашёл в каюту, надел парадный китель с двумя Звездами и четырьмя орденами. Застегнулся, и перешёл во второй отсек, принял рапорт командира отсека. Осмотрел аварийный материал. Все тоже одеты по первому сроку. Старшина первой статьи Сорокин перед этим писал письмо.
— Матери?
— Нет, девушке, матери уже написал.
— А отец так и не пишет?
— Нет, товарищ командир.
— Ладно, мужики, готовьтесь! — он пожал всем руки и дернул кремальеру первого отсека. Терехов в госпитале, но ребята у него натасканные. Вот и сейчас здесь кипит работа, командир отсека и краснофлотцы проверяют и смазывают замки, направляющие и тали. Здесь в первый срок не переодевались, мелькают банки с циатимом, всё должно работать как швейцарские часы.
— Проводим техобслуживание узлов и механизмов. Окончание проворачивания через двадцать минут. Отсек к бою готов, товарищ командир. За нас не беспокойтесь.
— Патроны заменили?
— Нет, через шесть часов, штатно.
— Хорошо, продолжайте! Благодарю за службу!
— Служим Советскому Союзу, товарищ командир.
Жуков вернулся в ЦП, погонял немного радар. Отметка "Шеера" была на месте. Сюда "Шеер" не добивал. Обнаружил быстродвижущуюся отметку самолёта. Передал по звукопроводке "Воздух". Принял прогноз погоды: циклон придёт сюда через неделю, так и будем в молоке купаться, потому, как температура падает. Море ещё "теплое", около 5 градусов. Но, покрутился с зенитным перископом. Туман, ветра нет. Море — как зеркало, только накат. Длинные тяжелые валы медленно катились с запада, чуть раскачивая длинный корпус "Катюши".
— Вы бы отдохнули, Владимир Николаевич! Моя вахта. — заметил Трофимов.
— Да, Виктор Иванович. Если немец на связь выйдет, толкни. И повнимательнее за "воздухом"!
Лег на койку, взял со стола любительскую карточку на деревянной подставке: Варвара с кульком, в котором сын завернут. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было их в Баку отправить, к Пашке Винокурова матери. Так и уснул, держа в руках карточку.