— Не имею представления.
— Я прибрал их к рукам, то есть конфисковал, будучи шефом полиции и пользуясь благосклонностью оккупантов.
— А где же?
— На виллах партийных жеребцов в Фельдафинге, у боссов фирмы Напола.
— Уж не картины ли экспрессионистов ты имеешь в виду?
— Как раз их!
— Но ведь нацисты не признавали экспрессионистов, — поражается старик, — ты не шутишь?
— Отнюдь. Но представь себе такое! В одном из читательских писем, опубликованных в газете «Зюддойче цайтунг», от меня недавно потребовали раскрыть наконец тайну их происхождения, причем сделать это как можно скорее.
— А откуда у тебя эти картины на самом деле? — спрашивает старик.
— Купил! Просто и трогательно: купил, когда никто не хотел их иметь и стоили они дешево.
— То есть надо было просто иметь деньги и хватать обеими руками?
— Так оно и есть. Идти на очередной аукцион и предлагать больше, чем другие.
Старик пыхтя втягивает в легкие воздух, потом полуприкрывает глаза: наверное, представляет себе, что сделал бы с прибылью он.
Я громко хмыкаю, чтобы вернуть старика на грешную землю.
— Но не из-за этого же американцы сцапали тебя? — спрашивает старик резко.
— Сцапали? Посадить в тюрьму будет точнее.
— Но почему же все-таки?
— Этим я обязан даме Лиде Бааровой.
Старик поднимает глаза и смотрит на меня:
— Как это?
— Это было так. В один прекрасный день ко мне в ратушу заявились два офицера Си-ай-си[37] и на безупречном наречии берлинского района Грунсвальд потребовали от меня предоставить виллу…
— Просто так?
— Виллу для дамы, которую зовут Лида Баарова, известной, как чешская актриса.
— И как любовница Геббельса, если не ошибаюсь.
— Чего ты только не знаешь!
— Это было каждому известно!
— И я знал, или догадывался, что вляпался в неприятную историю.
В соответствии с законами сцены старик с шумом втягивает воздух и торопит:
— Как было дальше?
— Очень просто. От меня потребовали, чтобы я никому об этом не говорил ни слова, то есть сверхсекретное дело. Но попробуй такое сделать! Найти пустующую виллу или выгнать из нее людей, а потом разместить в ней эту даму, которую наверняка разыскивают.
Старик ловит каждое мое слово.
— Я оказался в неприятнейшем положении. Действовать в сговоре с двумя болтающими по-берлински агентами Си-ай-си показалось мне не тем, что надо. Но теперь надо было действовать быстро, так сказать, сломя голову, времени для долгих раздумий не было. Случилось так, что на Хёенберг, в отдаленном месте, я нашел одну довольно современную виллу, где проживали одна престарелая дама и ее своего рода экономка. Этих двух дам я уговорил по-доброму перебраться в соседнюю виллу, пообещав им, что это на очень короткое время!