Для местного населения это была жестокая политика. Они ловили рыбу, вели хозяйство и вырастали в деревнях наподобие этой в течение сотен лет. Затем власти в Сайгоне вдруг объявляли территории размером с округ Лос-Анджелес запретной зоной из-за слишком усилившейся вражеской деятельности. Идея заключалась в том, чтобы попытаться облегчить задачу отличать своих от чужих. Если вас обнаруживали в запретной зоне, вы не были нашим другом, пытающимся нам помочь. Мы надеялись, что политика выжженной земли лишит ВК укромных убежищ и побудит не-ВК переезжать в зоны переселения, пока никто не пострадал. Это было сурово.
Сожжение деревни мне пришлось по душе. Хоть я и не был выраженным пироманьяком, но мне всю жизнь очень нравилось играть со спичками и огнём. В начальной школе я однажды поджег соседский дом. В другой раз это было многоквартирное здание. Оба раза я играл со спичками. И дом и здание были основательно повреждены, но не спалены дотла. К счастью, пожарная часть Лонг-Бич оба раза прибыла вовремя и потушила огонь.
Хижина, в которой я побывал, была сухой, словно скомканная старая газета, гонимая ветром по пустыне. Она легко загорелась бы, если её поджечь. Просто первоклассное веселье, поджечь чей-то дом, особенно если это легально. Несколько спичек вдоль края крыши сделали дело. Хижина бешено пылала, и вместе с ней все остальные постройки. От них исходил такой жар, что нам пришлось отступить назад, чтобы, наблюдая за зрелищем, самим не превратиться в пепел. Мы глазели минут пятнадцать, а затем ушли. Теперь нам предстояло выбраться до темноты.
Впереди меня Шарп внезапно покинул строй и отошёл метров на пять в джунгли, чтобы совершить первое из многократных, неудержимых, жидких опорожнений кишечника. Вскоре у него закончилась туалетная бумага, и он начал одалживать её у остальных. Пожертвования делались охотно, с молчаливым сочувствием и невысказанной радостью от того, что прихватило его, а не нас.
Приступы продолжались весь день. Не желая отставать, сидя со спущенными штанами, пока мы проходили мимо, Шарп стал перемещаться ближе к голове строя. Так он мог отойти на несколько метров в джунгли и сделать свои дела прежде, чем конец строя скрывался из виду. Обычно было так заведено, что мы прикрывали туалетную бумагу землёй или листьями, чтобы скрыть её. У Шарпа не было времени проделать это, не рискуя отстать, так что мы, словно Гензель и Гретель оставляли за собой цепочку отметок, только это были не хлебные крошки. Мы надеялись, что никто из ВК не заметит нашего следа и не пойдёт по нему.