В расположении роты первым делом прошла раздача почты. Потом нас, словно победоносных героев, отвезли в помывочный пункт Лай Кхе, чтобы привести себя в порядок. Лимузинами нам послужили двух-с-половиной-тонные грузовики. Вечером у нас состоялось ротное барбекю, их иногда устраивали, чтобы отметить окончание крупной операции. Огромное количество гамбургеров и хот-догов шипело возле столовой на пятидесятипятигаллонных бочках, разрезанных вдоль и наполненных пылающими углями. Повар Джонс работал, не покладая рук. Пива было вдоволь, и офицеры смешались с нами, обычными солдатами, чтобы нас подбодрить и каждому сообщить, какое большое дело мы выполнили.
Джеймисон собрал круг слушателей неподалёку от гриля, громко высказывая свои мнения по различным вопросам любому, кто пожелал бы его слушать. Его волосы прямо сочились «Брилкримом» 38, которым он пользовался в базовом лагере, но не в поле. «Бронзовая Звезда», без V за храбрость39, висела на тонкой цепочке у него на шее. Он получил её ранее во время «Седар-Фоллс» за обследование каких-то туннелей. В них не оказалось никого, кто его обстрелял бы, так что ему досталось «Бронзовая звезда» за заслуги, без V за храбрость. Джеймисон называл её своей похвальной звездой и горел желанием нам о ней рассказывать. Из его рассказа я не почерпнул ничего полезного, но он послужил мне хорошим развлечением, пока я ел гамбургер и печёные бобы.
Когда еда закончилась, парни разбрелись повсюду. Моей конечной целью стал ротный клуб. Однако пиво там подавали не бесплатно, так что надо было захватить деньги для «Монополии» из моей тумбочки. В бараке с полдюжины парней пили пиво и в Н-надцатый раз перечитывали письма. В дальнем конце помещения Лопес протирал рацию влажной тряпкой. «Да, вылижи её так же, как вылизываешь Фэйрмену задницу», — сказал Хэнли громко, чтобы все слышали. Хэнли был рослым белым парнем из Техаса, он провел во Вьетнаме уже несколько месяцев. Обычно он держался тихо и угрюмо. Ещё несколько недель назад он сам был радиотелефонистом. «Хэнли, иди нахуй!» — ответил Лопес.
— Да, ты наверняка поцеловал Фэйрмена в зад. «Можно я буду радистом, ну пожалуйста?», — произнёс Хэнли тоненьким голосом, передразнивая Лопеса, как будто тот был маленькой девочкой .
— Я сказал: иди нахуй, — таков был ответ Лопеса. С этими словами он встал и направился к Хэнли.
Ссора переросла в драку. Она была короткой и яростной. Немало ударов достигло цели, но крови не было. Другие парни прервали бой и разняли дерущихся, которым пришлось ограничиться ругательствами в адрес друг друга. Драка вроде бы закончилась вничью. Насколько я сам понял, дрались за то, кому быть радиотелефонистом и нести рацию Фэйрмена. Рация была тяжёлой и неуклюжей, но давала определённые преимущества — не надо ходить головным, никаких постов прослушивания и ночных засад.