— В таком случае я должен перед вами извиниться. Однако хочу вам заметить, что другие женщины сочли бы этот поцелуй знаком благодарности за согласие оказать мне ту услугу, о которой мы с вами договаривались.
— Но… но вы не должны целовать меня!
— Но почему же?
— Потому… потому что это нехорошо!
— Нехорошо? Что же в этом плохого?
На этот вопрос ответить было непросто, и Норина смогла выдавить из себя лишь какие-то бессвязные слова:
— Я думаю, что никто… не должен целовать кого-то, если… ну если эти люди не любят друг друга.
Маркиз улыбнулся:
— Я надеюсь, что нам будет несложно притворяться влюбленными так долго, как того потребуют обстоятельства.
— Но ведь это же только игра! — настаивала Норина. — И я прошу вас больше… не делать этого.
Она подумала о том, что поцелуй маркиза всколыхнул в ней те же чувства, что и вчера в поезде, когда он дотронулся до ее губ. Она боялась влюбиться в него. Это не сулило ничего доброго в будущем. Более того, она рисковала очень скоро оказаться в роли дам, которые пишут свои бесконечные письма маркизу.
— Ну что ж, мне ничего не остается, как выполнить вашу просьбу, — спокойно произнес маркиз.
Он пошарил рукой по стене, чтобы найти стул. Вцепившись в него руками, он резко повернулся и сказал:
— Вам нечего бояться, Рина. Я никогда не причиню вам зла. Уверяю вас, я никогда не стремился насильно обладать женщиной.
— Откуда вы знаете, что я боюсь? — жалобно спросила Норина.
— Я чувствую, — задумчиво ответил маркиз и, оставив стул, самостоятельно шагнул в ее сторону.
Он остановился перед ней и протянул ей руку.
— Дайте мне руку, — сказал он спокойно. — Доверьтесь мне, я уверен, что мы сможем быть счастливы вместе.
Он изогнулся в почтительном поклоне и поцеловал ей руку. Для француза это было лишь простым проявлением вежливости, но прикосновение его губ к ее руке обожгло Норину.
И сразу же то странное, уже испытанное чувство снова охватило все ее существо, заставило часто биться сердце. Казалось, маркиз заметил ее состояние, потому что он резко опустил руку, развернулся и нетвердым шагом отошел к камину.
Она увидела, что он пытается нащупать опору, и, машинально поддержав его, подвела к креслу.
— Спасибо, Рина. Я вам очень признателен, — сказал он, садясь.
— На самом деле это я должна говорить вам эти слова, — смущенно ответила девушка.
— Ну что ж, по крайней мере хоть что-то нас с вами связывает! — улыбнулся маркиз.
Завтрак был накрыт в изысканной маленькой столовой, а еда показалась Норине вкуснейшей.
Когда они вернулись в гостиную, маркиз заметил:
— Сидеть целый день взаперти — это нелепость. Жан, куда мы могли бы отправиться?