Когда жертва наконец свалилась под тяжестью Заяна и лежала в жесткой траве, все лицо мальчика было залито слезами. Колени он стер до крови.
Заян небрежно пнул его и увел детей; немного погодя мальчик с трудом встал и хромая ушел.
— Ах, разбойник, — в ярости сказал Дориан. Он не мог вспомнить арабское слово и воспользовался английским. Тахи пожала плечами.
— Коран говорит, что сильные должны защищать слабых, — снова перешел Дориан на арабский.
Тахи посоветовала:
— Не говори этого Заяну аль-Дину. Ему это не понравится.
— Я бы сам на нем проехался, — сердито сказал Дориан, — и посмотрел бы, придется ли ему это по вкусу.
Тахи сделала жест, отвращающий зло.
— Даже не думай. Держись подальше от Заяна аль-Дина, — предупредила она. — Он очень мстителен. И уже ненавидит тебя за милость, оказанную принцем. Он может причинить нам много зла. Даже Куш боится его, потому что однажды Заян станет правителем.
* * *
В последующие дни Тахи продолжала объяснять Дориану иерархию гарема. По воле пророка принцу позволено иметь четырех жен. Однако он всегда может развестись и снова жениться, а ограничивать себя в числе наложниц вовсе не должен. Жены, с которыми он развелся, но которые родили ему детей, по-прежнему жили в зенане.
За этими стенами собралось почти пятьдесят женщин. Пятьдесят красивых, скучающих, раздражительных женщин, которым нечем было заполнить длинные дни, кроме интриг, вражды и ревнивых замыслов. Это было сложное сообщество, изобилующее бесчисленными подводными течениями и затаенными угрозами.
Всем этим правил Куш, его милость или немилость определяли счастье и благополучие обитателей зенана. Следующими по значимости были четыре законные жены — по старшинству.
Затем шла очередная любимица принца, но обычно это бывала совсем еще девочка, только становящаяся женщиной, и ее звезда скоро заходила. Еще ниже стояли прежние жены и, наконец, наложницы, ссорящиеся, дерущиеся и интригующие, чтобы подняться в этой пирамиде повыше.
— Важно, чтобы ты понимал все это, аль-Амхара. Важно для нас обоих. Я всего лишь бедная старая нянька. Я мало что могу сделать, чтобы защититься, и никто меня не хватится.
— Ты собираешься уйти? — с тревогой спросил Дориан. За короткое время, проведенное вместе, он полюбил Тахи, и расставание с ней испугало его. — Я буду скучать без тебя.
— Я никуда не уйду, малыш, — быстро заверила она, — но и здесь, в зенане, умирают, особенно те незначительные люди, которые не нравятся тем, кто выше их.
— Не волнуйся. Я тебя защищу, — решительно сказал Дориан и обнял ее.
— Под твоей защитой я чувствую себя в безопасности, — она не позволила себе улыбнуться, — но мы не знаем, каково твое положение. Кажется, принц к тебе милостив, но пока уверенности нет. Почему он позволил Кушу закрыть нас, как животных, в клетке? Почему не посылает за тобой? Может, он о тебе забыл?