Нажимаю кнопку «Контакты» в начале главной страницы, и на экране появляется номер телефона. Охваченная любопытством и мрачными предчувствиями, набираю номер на мобильнике, слышу несколько гудков, а потом жизнерадостный женский голос:
— Сандерсоновская академия сценических искусств. Слушаю вас.
— Здравствуйте. Я подумываю отдать свою дочь в ваше заведение. Нельзя ли как-нибудь заехать, познакомиться со школой поближе?
— Конечно! Минутку, сейчас взгляну на расписание директора.
Слышу, как открывается и закрывается дверца, шуршит бумага, потом удар, словно на пол упала тяжелая книга.
— День открытых дверей вы уже пропустили, но родителей будущих учениц директор принимает после обеда. Сейчас посмотрю… Завтра у нее окно в половине четвертого, вас устроит?
Быстренько подсчитываю. У меня прием заканчивается самое позднее в час. Днем женская консультация, но акушерка обычно справляется сама, ко мне обращается в исключительных случаях, если проблема серьезная.
— Да, — говорю я, — вполне.
Она записывает мое имя и телефон и спрашивает:
— Вы придете с дочерью?
— Нет, одна, если позволите.
— Разумеется. Не могли бы вы уточнить, какая область искусства ее особенно интересует?
Быстренько проглядываю сайт.
— Она у меня прекрасная музыкантша. Играет на скрипке и фортепьяно, но еще хотела бы приобрести актерские навыки.
Если честно, Лорен скрипку бросила, к фортепьяно тоже подходит не часто, только когда нужно откупиться, чтобы я разрешила отправиться к подружкам с ночевкой или посидеть за компьютером. А что касается актерства… В школе они ставят спектакли, но ей всегда достаются самые маленькие роли, и к большему она не стремится.
— Сейчас запишу. Это для того, чтобы в беседе с директором вы сразу перешли к делу.
— Большое спасибо и, надеюсь, до завтра.
Кладу трубку, секунды две сижу неподвижно, потом закрываю лицо руками. Что я делаю? Разве так нужно себя вести в этой ситуации? Затевать самостоятельное расследование, оставляя за собой липкий след лжи? Разве не нужно просто передать информацию О’Рейли, ведь он должен решать, есть ли в ней что-то серьезное?
«Нет, сначала я сама получу что-то конкретное, хоть что-нибудь», — говорю я себе.
«У тебя уже есть конкретная информация, — спорит со мной внутренний голос. — Ты убедилась, что между Тесс Уильямсон и Кирсти Стюарт есть связь. А Кирсти Стюарт — дочь Сэнди Стюарт».
Еще несколько минут сижу и размышляю. Нет, О’Рейли об этом сообщать рановато. Дело слишком личное. Я совершила роковую ошибку, и сначала надо выяснить, не вернулась ли она ко мне через много лет бумерангом. Прежде я не всегда понимала, зачем люди утаивают информацию от полиции, но теперь понимаю. Для того, чтобы кое-что проверить, ради самосохранения. Ситуация в моих руках, и пока не случилось еще что-нибудь, я надеюсь, что смогу держать все под контролем.