Средь малых звезд на темном небосводе
Струит сиянье полная луна,
Покой и мир царят во всей природе.
Создания земные властью сна
Избавив от трудов и убаюкав,
Уснувший мир накрыла тишина.
Один Коринто среди стройных буков
О милой Галатее тихо пел.
В лесу никто не слышал скорбных звуков,
И слезный свет в очах его горел,
Лишь он один не знал отдохновенья,
Стихами о любви своей скорбел:
«О Галатея, хладного презренья
Достоин ли Коринто, твой пастух?
Не трогают тебя мои мученья.
И лес к моим стенаниям не глух,
И даже Ночь, как бисер звезд рассыплет,
Порою к ним свой преклоняет слух.
Покоя стада моего не зыблет
Ни опасенье, ни укол тревог,
Оно самодовольно травку щиплет.
Спокойны овцы – бдителен и строг
Над ними пес, их верная охрана,
Ласкает их приветный ветерок,
Лишь я пеняю, плачу непрестанно.
Но что за прок от жалоб, слез таких,
Коль их не слышит та, что мне желанна?
Ах, ты бежала от очей моих
Быстрее мысли! Как узрели очи,
Так в сердце нет покоя ни на миг.
И есть ли сердце твоего жесточе!
Три пятилетья, нимфа, ты жила
На службе у Дианы в свите прочей.
Не хватит ли? Но ты не подала
Ни знака мне, ты отвергаешь милость.
И горе мне! призыву не вняла.
Бежишь, а тысяча б других склонилось!
Пред силой заклинания, ей-ей,
Луна, и та, на землю бы спустилась;
Людей Итаки превратить в зверей
Сумели заклинания когда-то,
Могли бы тронуть и бездушных змей.
Хоть груб мой стих, украшен небогато,
Его на ветер брошу, поглядим:
Быть может, донесется к ней, крылатый.
Блуждает ветер по древам густым,
И те, колеблясь, шепчутся приятно,
Эфир наполнив именем твоим,
Доносят до меня его, и внятно
К жестокой нимфе мой летит напев