По-над рекой на свежих травах сели.
Тут Пан, взирая на речной тростник,
О давней страсти вспомнил, о Сиринге,
И, взяв свирель, устами к ней приник.
Тут Феб наладил струны на форминге
Под лавром, что над ним раскинул тень;
И, вторя, Пан стал дуть в свои тростинки.
песнь Аполлона:
Приди, дриада, под благую сень
Сего широколиственного бука,
Послушай наши песни в жаркий день.
Лица не прячь, несносна мне разлука,
Тебя высоким слогом воспевать
Мне жгучая повелевает мука.
Тебя холмами стану заклинать,
Долинами тенистыми, ручьями,
Где ты стопы привыкла омывать;
Простором гор и горными ключами,
Красою непорочной и живой
И солнце посрамившими очами;
Туникой белой, стан облегшей твой,
Кудрями и слоновой костью стана;
Тобою попираемой травой,
Пещерою, что в зной тебе желанна,
Где прячешься, и луком золотым,
С каким в лесу ты бродишь, как Диана, —
Не брезгуй, нимфа, пением моим,
Напевом бога; каждая дриада
Придет сюда и усладится им;
Пеней замедлит бег; забудет стадо
О сочных травах, что вокруг растут;
Умолкнет птичья звонкая рулада.
Сильваны бога своего почтут,
Вкусят сатиры сладостных созвучий,
И лиственные шорохи замрут.
Так ветру Пан вверял напев летучий:
песнь Пана:
Богиня, порождение пучин,
Что пастуха сикульского сгубила,
Скажи, сей нечестивец твой ли сын?
Конечно, ты Амора породила,
И ты жестока, и жестокий он,
Виновник моего слепого пыла.
Какой из фурий был ты награжден
Тем ядом? или окунаешь жало
Ты в Церберову пену, Купидон?
А если бог ты, как такое стало,
Что мог на смерть столь горькую взирать,
В очах же ни слезинки не блистало?
Тебя ль Киприды сыном величать?
Едва ли ты достоин званий лучших,
И не признаю, что богиня – мать.
На снежных ты зачат Кавказских кручах,
Средь острых скал тянулся ты к сосцам
Тигриц гирканских, диких и могучих.
Ты превзошел кормилиц: их сердцам
Однажды суждено было смягчиться,
Но ты что камень оставался сам.
Пришлось щекам мохнатым омочиться
Слезами, кои были им новы,
И хищник взор поднять не смел решиться.
Но где вы были, нимфы? Или вы
Не слышали последний крик, зовущий
Жестокую звезду? увы, увы!
Тебе любезны, Дафна, эти пущи,
И благодарно чтит тебя всегда
Любой пастух, стада свои пасущий.
О Дафна, сколько видели стада
Твоих страданий! Судеб непреклонных
Не избежать вовеки, никогда.
Кто сдержит ход колес неугомонных,
Кто злых сестер мольбой приворожит,
Ланиты искупав в слезах соленых?
И что от Купидона защитит?
Сиринга знает, хоть меня боялась,
Как быстро Пан, преследуя, бежит.
Коль Дафны смерть не пробудила жалость
В твоем жестоком сердце, Купидон,
Надежд у всех влюбленных не осталось.
В пещерах слышен львов рычащих стон,