— Съешьте что-нибудь. Вам станет легче, — посоветовал я.
Синтия начала с шампанского. Залпом выпив два стакана, словно это была вода, она взялась за сандвичи. При всей ее худобе аппетит у Синтии оказался отменный, и горка сандвичей стала заметно уменьшаться. Она пояснила Люсиль, что привычка говорить с набитым ртом появилась у нее еще в школе.
— Вот вам и радость от того, что у тебя богатые родители. Надо же, швырнуть его в шахту для грязного белья!
— Вы все еще мне не верите?
— Может, верим, может, нет. Кто знает? — Я немного подумал и сказал: — Какая разница. Он взял от них деньги. А потом случилось то, что должно было случиться.
— Ладно, Харви, — перебила меня Люсиль. — Не надо читать нотаций. Ты что будешь им помогать? Я имею в виду безумный план ограбить «Метрополитен»?
— Да, — сказал я, — буду.
— Прелесть! Просто прелесть!
— Слушай, — отозвался я. — Пора бы вам, девочкам, как следует пораскинуть мозгами. Если я не соглашусь, толстяк поубивает всех нас. Если я помогу ему, в благодарность он, глядишь, даст нам шанс выжить. Вот такие дела. — Я вынул свой блокнот, написал на нем «Неужели непонятно, что комната прослушивается?» Показав им запись, я вписал туда фразу: «Будем обманывать их», потом пошел в туалет и там, порвав страницу, спустил ее в унитаз. Когда я вернулся, Синтия устремила на меня задумчивый взгляд.
— Ему тридцать шесть лет, — холодно заметила про меня Люсиль, — Стало быть, ему на шестнадцать лет больше, чем тебе, Синтия. Более того, он разведен, ненадежен, беден, а также неуравновешен. Про него говорят, что он очень смекалист, но сейчас он согласился помочь ограбить музей искусств. Это наводит на печальные мысли.
— По-моему, он просто прелесть, — заметила Синтия.
В этот момент раздался звонок в дверь. Я бросился к двери в надежде, что увижу там страдающее от язвы лицо лейтенанта Ротшильда. Но на пороге стоял Ковентри.
— Девочки будут в целости и сохранности, — объявил он. — Тут есть цветной телевизор с большим экраном. Сюда доставят газеты и журналы, так что, я думаю, они прекрасно проведут время. Ну, а ты, Харви, пойдешь с нами — сейчас проверим, какие сигналы посылают нам костры.
Под голливудско-ковбойскими интонациями, похоже, пряталось бруклинское происхождение, впрочем, пряталось неплохо. У Ковентри были удивительно маленькие ножки, и он смешно семенил ими, топая при этом ковбойскими сапогами, что вызывало у меня в памяти какие-то смутные ощущения. Мы вышли из номера для новобрачных и перешли в президентский — это были весьма впечатляющие аппартаменты: столики красного дерева с гнутыми ножками, позолоченные зеркала и фальшивые обюссоновские ковры, бледно-голубые с отделкой цвета слоновой кости.