— Едва я выехал из тоннеля, обнаружил, что нас ждут трое людей с арбалетами, — суховато сообщил граф, вспоминать свои ощущения было не очень-то приятно, — затем появились еще двое, с другой стороны. Мы оказались зажаты в тоннеле. Они пообещали никого не трогать, если им отдадут сбежавшую невесту. Все были в полумасках и шляпах, а жених еще и с бородой. Ну вот и все. Не обнаружив никакой невесты, бандиты дружно исчезли.
— Порталом? — заинтересованно спросила глупышка.
— Да.
— Ну, тогда они не бандиты, — пробормотала она словно про себя, — И вряд ли удастся их найти.
Змей и сам это прекрасно знал. Но уж слишком унизительно, когда тебя пытаются ограбить почти на пороге дома, и ты не можешь ничего сделать. И тем более это возмущает, потому что твой господин является хозяином окрестных земель и защитником их жителей. И поэтому он, Змей, поставит на уши всю стражу, заставит расспросить всех торговцев, трактирщиков, подавальщиц и служащих почты, и не позже чем через три дня будет знать, как выглядели эти люди без масок. И даже будет иметь их портреты, старый художник, живущий из милости в замке графини Клорер, отлично умеет рисовать их по приметам и объяснениям.
— А когда вы заподозрили, что нас могут встретить? — не желая рассказывать монашке ничего из этих своих планов, перевел Дагорд разговор на то, что интересовало его самого.
— Я не заподозрила, — тихо пояснила девушка, думая о своем, — я сделала так на всякий случай. Как например, вы проверяете траву на полянке, прежде чем устроить привал, нет ли там осиного гнезда или муравьиной кучи.
Теперь Эста была абсолютно уверена, что у советника принца случилось что-то очень серьезное, и ей не терпелось оказаться в своей комнате, чтоб написать о своих догадках настоятельнице. Слишком нехорошая картина у нее получалась, и хотя девушка даже на миг не сомневалась, что матушка догадалась обо всем раньше ее, точно так же она знала, что лишним не будет ни одно сообщение и ни одно слово.
— Эсталис! — герцог с облегчением рассматривал свою потерю, радуясь не столько ее появлению, сколько твердости честного слова монашки.
После подавления мятежа лицемерие и лживость расцвели буйным цветом, хотя ни принц, ни его советник не приветствовали эти качества. Однако изменить что-то было не так-то просто, люди предпочитали солгать, чем лишиться всего, как те, кто выступил четырнадцать лет назад против правления короля Телбрита.
— Мне жаль, — искренне сказала девушка, заглянув в его встревоженные голубые глаза, — что вам пришлось пережить несколько неприятных минут.