Я рассказала ей про тетю Би.
— Я ей очень сочувствую.
— Я тоже.
— Гастек у меня в долгу за одну услугу, — сказала Кейт. — Долг документирован и засвидетельствован. Позвони ему.
— Спасибо.
— Это самое меньшее, что я могу сделать. Скажи, как ты вообще в это дело вляпалась?
— Позвонил некто, назвавшийся Тедди Джо, и это рассказал.
Кейт на секунду замолчала.
— Ты с ним поосторожнее, — сказала она тихо.
— А что?
— Ничего конкретного, но что-то в этом Тедди Джо меня настораживает. Если еще раз появится смотри внимательно.
Я повесила трубку. После Натараджи, главы Народа в Атланте, Гастек самый талантливый из Повелителей Мертвецов. И самый опасный.
— Ты уже закончила телефонный разговор? — вежливо осведомился Рафаэль.
— Да.
— Это радует.
Его улыбка стала чуть-чуть менее невинной.
Когда мы говорим «броситься», обычно представляется кошка. Ну, собака, может быть. Но они и близко не умеют броситься так, как может возбужденный самец оборотня-гиены.
* * *
Целых сорок пять минут у нас ушло, чтобы выйти из дома — отчасти потому, что Рафаэль на меня набросился, а отчасти потому, что я ленилась. Лежала в его объятиях, прижавшись к нему, и пыталась разобраться. Мозг разрывали на части противоречивые эмоции, а потаенное создание, живущее во мне, мурлыкало и тыкалось мордой в Рафаэля, предаваясь бездумному блаженному счастью.
Рафаэль оделся в тон: черные джинсы, черная футболка, черная куртка, ножей — хватит отбиться от взвода ниндзя. Он хотя бы не оделся в кожу, а то тянулся бы за ним след дорожных аварий.
Еще он успел позвонить матери. При жизни Алекс Дулос был греческим язычником и почитателем Аида. Подробностей тетя Би не знала. Рафаэль не стал ей рассказывать, что тень ее мужчины держит в плену за оградой какой-то некромант. Мы оба решили, что это ей знать не обязательно.
— Что тебя беспокоит? — спросил Рафаэль, когда джип влился в поток экипажей. Ночью магия снова схлынула, и можно было разговаривать, не перекрикивая водяной двигатель. — Утро не было хорошим?
Он тревожился. Знал бы он, как мне абсолютно снесло крышу, мог бы лопнуть от гордости. Я изо всех сил попыталась сдержать смех.
— Секс — потрясающий завтрак.
— Правда?
— Это было отлично. — Лучше, чем у меня в жизни бывало, но ему об этом знать не обязательно. — Разве ты сам не чувствуешь?
— Женщины — такие сложные натуры. — Он покачал головой. — Но если так, тогда в чем дело? У тебя лицо озабоченное.
— А разве мужчины умеют читать по лицам женщин?
Он вздохнул:
— Если по лицу женщины, которой одержим уже полгода, то да. Рассказывай.
Я промолчала. Он станет хуже обо мне думать если я расскажу.