— Я сейчас, — сказала Ольга, схватила вазу со старым букетом и убежала куда-то вглубь квартиры.
Дома она выглядела совсем не так, как в Одессе. Там она была бедная ограбленная девушка, а здесь… здесь она была хозяйкой большой богатой квартиры в большом богатом городе, евразийской столице, столице банков и бандитов.
Дикий не знал куда себя деть, сел за стол, закурил, увидев огромную хрустальную пепельницу. Девушка вернулась в комнату с вазой, поставила ее на стол, склонилась над цветами и сказала:
— Как чудесно пахнут!
— У тебя, Оля, отец кто? Профессор, академик или бывший генсек? Извини за нескромный вопрос.
Девушка подняла голову от букета, улыбнулась и ответила:
— Как тебе сказать… Наверное что-то в этом роде… Давай кофе пить.
Она снова выбежала из комнаты и вернулась через минуту с подносом, на котором дымилась большая турка, чашечки и два стакана с соком. Дикий сделал глоток, сказал:
— Апельсиновый сок. Мой любимый.
— И я люблю, — произнесла девушка, присаживаясь рядом.
— Ты извини за вопрос. Не стоило спрашивать. Раньше б меня за такие вопросы отправили б собирать весь снег в Арктике.
Ольга рассмеялась, но тему развивать не стала. Хороший у нее смех. Честный, потому и легкий. Она рассказала как ей влетело от отца, который о ней очень беспокоится, поскольку живут они вдвоем — мама давно умерла. Убирать квартиру приходит одна женщина. Раз в неделю она же готовит обеды, а поскольку отец мотается постоянно в каких-то командировках, то Оля предоставлена себе. Отцу остается только волноваться. Но все же она старается его не волновать, вести себя прилично и т. п…
Из прихожей раздался звук отрываемой двери.
— Это папа! — воскликнула девушка и выбежала в прихожую.
— У нас гости, отец, — слышал Дикий ее голос.
В комнате появился крупный, очень высокий мужчина в летнем костюме. Когда отец Ольги дошел до середины комнаты и свет из окна упал ему на лицо, Дикий неожиданно для себя узнал, да-да-да, с трудом, но все-таки он узнал это лицо…
— Дик, сейчас они появятся. — Старшина второй группы повернул обгоревшее от горного солнца лицо и добавил почти шепотом: — Колек маякует, что его уже прошли.
— О'кей, — ответил Дикий и приподнялся из-за камня.
Ничего нового пока не видно — все те же одноцветно-красноватые горы без растительности вокруг и горячее марево на фоне пронзительного чистого неба.
Дикий знал, что справа за камнями скрылись его парни, и он махнул им рукой. Тут же послышались приглушенные щелчки — так щелкают предохранительные флажки автоматов.
Дело нехитрое, но смертельно опасное. Бригада Дикого перекрыла выход из ущелья, расположившись справа от него за грядой огромных камней. Из ущелья же вот-вот должен появиться отряд «духов», которые тоже не лыком шиты и не пальцем деланы. Афганцы и пакистанцы, или как их там еще, поволокут наркоту на территорию Таджикистана. Брать их легче не после границы, а до. Это погранцам или спецам переходить границу нельзя, а Дикому можно. Короче, афганские горы под ногами. Не хотелось бы умирать тут вдали от родимой березки или елочки. «В лесу родилась елочка, в лесу она росла, — завертелся в мозгах мотивчик. — Зайчик серенький под елочкой скакал… Молчать». Дикий приказал себе, и песенка заткнулась. Он сел за камень и стал ждать…