Она продолжала нажимать на кнопку мыши, отыскивая фотографию. Бен-Рой не отрываясь разглядывал игрушки. Любой коп обрастает толстой кожей и вырабатывает в себе фильтр, не пропускающий отъявленную мерзость в сознание. Но иногда, несмотря на все усилия, кое-что проникает. Как, например, случилось сейчас. Игрушки разбередили Бен-Рою душу сильнее, чем все остальное, что он услышал в приюте. Сильнее, чем все, что он узнал в ходе расследования по этому делу. Чем-то невыносимо грустным веяло от маленьких существ, которым принадлежали эти игрушки и чьи жизни изуродовали еще до того, как они успели начаться. Он почувствовал, как к горлу подступает ком, и ощутил потребность немедленно позвонить Саре и сказать, как сильно он любит ее и их ребенка. Он уже потянулся за мобильным телефоном, но его позвала Хиллель, и порыв пропал. Бен-Рой еще помедлил несколько секунд, затем выкинул мысль из головы, вернул мобильник в чехол и подошел к столу.
– Вот она. – Директриса повернула к нему монитор.
Он нагнулся и вгляделся в снимок. На нем поместилась одна голова, кадр был подрезан под самый подбородок. С экрана смотрела девушка с серьезным бледным лицом, длинными черными волосами, полными губами и огромными карими глазами. Молодая. Очень молодая. Она глядела прямо в объектив с выражением одновременно напряженным и отсутствующим.
– Можете распечатать? – спросил Бен-Рой.
– Разумеется. У нас есть еще одна фотография. Хотите ее тоже?
– Если можно.
Хиллель повела мышью по столу и дважды кликнула. Вскоре на экране появился новый снимок – также одной головы, но не настолько жестоко обрезанный. На нем было видно шею и часть майки.
Во время беседы с Мордехаем Яароном в Яффе Бен-Рой ощутил «звоночек» адреналина, когда узнал, что Ривка Клейнберг ездила в Мицпе-Рамон брать интервью у члена группы «План Немезиды». Вот и сейчас произошло то же самое – только «звоночек» был гораздо громче. Больше похож на разряд, удар электрическим током. Электрический шок узнавания. Но не физической внешности девушки, а того, что она носила на шее.
– Эта девушка… – Он показал пальцем на крестик на ее груди – серебряный крестик с искусно украшенными, раздвоенными на концах лучами. – Вы знаете, откуда она родом? – И сам ответил одновременно с Хиллель: – Из Армении.
Вот что тревожило Бен-Роя с самого начала: отсутствие связи между местом преступления – собором, где убили Клейнберг, – и всем остальным, что выявилось в ходе расследования. Теперь эта связь как будто намечалась. Предстояло еще многое узнать, но у детектива впервые возникло ощущение, что он сделал шаг вперед.