Мистер и миссис Годфри Кесс (титул сквайра не произносился в Рейвлоу с тех пор, как старый сквайр отошел к праотцам и его наследство было поделено) остановились в ожидании высокого старика, шедшего позади с очень скромно одетой женщиной. Это их имела в виду Нэнси, когда заметила мужу, что нужно подождать «отца и Присциллу». Затем они все вместе свернули на узкую тропинку, которая вела через кладбище к маленькой калитке напротив Красного дома. Мы пока не последуем за ними, потому что в толпе, выходящей из церкви, могут найтись другие люди, которых нам тоже захочется увидеть, хотя, возможно, они и одеты похуже, да и узнать их будет труднее, чем владельцев Красного дома.
Впрочем, нельзя не узнать Сайлеса Марнера. Его большие карие глаза теперь стали видеть лучше, как это бывает с глазами, близорукими в молодости, и взгляд их стал более разумным, но, в общем, за эти шестнадцать лет Сайлес очень изменился. Сутулая спина и седые волосы старили ткача, хотя в действительности ему было не больше пятидесяти пяти лет. Зато рядом с ним шла сама юность — прелестная восемнадцатилетняя девушка с ямочками на щеках, с вьющимися каштановыми волосами, которые она тщетно пыталась запрятать под скромный коричневый капор, — волосы под мартовским ветром упрямо вились, как струйки ручья, и мелкие колечки, сдерживаемые гребенкой, выглядывали из-под капора. Эппи не могла не досадовать на свои волосы, потому что в Рейвлоу не было ни одной девушки с такими вьющимися волосами, и поэтому она считала, что волосы непременно должны быть гладкими. Ей не хотелось, чтобы ее порицали даже за такие мелочи. Если бы вы видели, как аккуратно был завернут ее молитвенник в пестрый платок!
Красивый молодой человек в новой бумазейной блузе, который шел позади нее, хотя и не знал, что ответить, когда Эппи задавала ему вопрос о волосах в отвлеченной форме, и даже полагал, что гладкие волосы, пожалуй, красивее, тем не менее не хотел, чтобы волосы Эппи были иными. Девушка, вероятно, догадывалась, что за ней идет кто-то, думая о ней и набираясь храбрости, чтобы подойти ближе, как только они выйдут на тропинку. Иначе почему же она казалась такой застенчивой и старалась все время смотреть на Сайлеса, высказывая полушепотом краткие замечания о том, кто был в церкви и кто не был и как красива красная рябина над стеной пасторского сада.
— Мне так хотелось бы, отец, чтобы у нас был садик с махровыми маргаритками, как у миссис Уинтроп! — воскликнула Эппи, когда они вышли за ограду церкви. — Только, говорят, для этого нужно много земли перекопать, да наносить свежей, а тебе, отец, это, конечно, не под силу. Нет, я не хочу, чтобы ты так утомлялся, — такая тяжелая работа не для тебя.