— Да, дитя мое, — подтвердил Сайлес, — твой отец был одиноким человеком, пока ты не была послана ему.
— Зато теперь ты никогда не будешь одинок, отец, — ласково продолжала Эппи. — Вот что сказал мне Эрон: «Я никогда бы не решился отнять тебя у мастера Марнера, Эппи!» А я ответила: «Об этом и думать нечего, Эрон». Он хочет, чтобы мы жили все вместе, тогда тебе совсем не нужно будет работать, отец, разве что для своего удовольствия. Эрон будет тебе настоящим сыном, он так и сказал.
— А тебе это по душе, Эппи? — сказал Сайлес, глядя на нее.
— Я бы ничего не имела против, отец, — просто ответила Эппи. — Мне хочется, чтобы ты мог меньше работать. Если бы не это, я, пожалуй, предпочла бы, чтобы все оставалось как есть. Я очень счастлива, мне нравится, что Эрон так любит меня, часто приходит к нам и ласков с тобой. Он ведь всегда хорош с тобой, отец?
— Да, дитя, никто не мог бы держать себя со мной лучше, — горячо подтвердил Сайлес. — Он весь в мать.
— Нет, мне не нужно никакой перемены, — повторила Эппи. — Мне бы хотелось долго-долго жить так, как мы живем. Только Эрон хочет перемены. Я даже недавно поплакала из-за него — так, чуточку. Он сказал, что я совсем не люблю его, раз не хочу, чтобы мы поскорей обвенчались.
— Ну, вот что, мое дорогое дитя, — сказал Сайлес, откладывая трубку, словно считая, что больше незачем делать вид, будто она доставляет ему удовольствие. — Ты еще слишком молода, чтобы выходить замуж. Мы спросим у миссис Уинтроп, спросим у матери Эрона, что она об этом думает. Она лучше нас решит, как нам быть. Но вот о чем следует подумать, Эппи: все на свете меняется, хотим мы этого или нет. Так и в нашей жизни будет перемена. Я старею и с годами стану беспомощным, стану обузой для тебя, если только к тому времени не покину тебя совсем. Я вовсе не хочу сказать, что ты будешь тяготиться мною, — я знаю, этого никогда не будет, — но тебе придется трудно. И когда я задумываюсь над этим, мне хочется, чтобы около тебя, кроме меня, был еще человек, молодой и сильный, который помогал бы тебе и заботился о тебе до конца дней твоих.
Сайлес замолчал и, похлопывая руками по коленям, задумчиво устремил взгляд в землю.
— Значит, ты хочешь, чтобы я вышла замуж, отец? — с легкой дрожью в голосе спросила Эппи.
— Я не стал бы отговаривать тебя, Эппи, — с жаром подтвердил Сайлес, — но сначала мы посоветуемся с твоей крестной. Она может желать только добра и тебе и своему сыну.
— А вот и они! — воскликнула Эппи. — Пойдем им навстречу. Ах, вот твоя трубка! Ты не хочешь снова раскурить ее? — спросила она, поднимая с земли это исцеляющее средство.