Начинал такие разговоры обычно Кох.
— Эх, теперь бы на Елизаветинскую закатиться в «Эспланаду» или в Старый город к Залцману! Сколько я там водки выпил!
— А помнишь, — подхватывал Мазайс, — как немецкий офицерик уронил в трамвае десять пфеннигов и не может найти, затемнение в городе, лампочки только зеленые, а кондуктор зажигает ассигнацию в пятьдесят марок с голубой крестьяночкой, говорит: «Разрешите, герр офицер, я вам посвечу…»
Порой Вилксу казалось, что «братья» являются полными хозяевами леса. Тогда он передавал решительные телеграммы в разведцентр о том, что им подысканы и подготовлены площадки для приема самолетов с вооружением и людьми, обусловливал нужные сигналы с земли и воздуха, но англичане что-то не очень торопились исполнить свое обещание, — то ли не верили, то ли побаивались противовоздушной обороны. Они все больше настаивали на передаче секретных сведений о промышленности и вооруженных силах, расположенных в Латвии. Но эти сведения мог поставлять только Будрис, у которого, как понял Вилкс, была разветвленная группа или связи с другими националистами, помогавшими собирать эти сведения. Изредка присылал письма Приеде, он давал сведения по Риге.
Но когда Вилкс начинал вслух мечтать о «широкой дороге», кто-нибудь из «братьев» вдруг загадочно говорил:
— Погоди, что ты запоешь зимой, когда каждый след на снегу виден!
— А что тогда?
— А то, что любой лесник или охотник, каждый лесоруб или просто колхозник, выехавший на лесную поляну за сеном, может тебя обнаружить. А от чекистских групп уйти не так просто, особенно зимой.
— Но ведь вам же помогают…
— Одни помогают, а другие ждут не дождутся, когда нас перестреляют! — равнодушно говорил Мазайс.
Вилкс и верил, и не верил. После акции они жили в таком спокойном месте, куда, думалось ему, никогда и человек не заглядывает, только лай диких козлов слышится по ночам да изредка начинают подвывать волки.
Но в один из таких спокойных дней отсиживавшиеся от дождя в бункере «братья» вдруг услышали глухо прокатившийся одиночный выстрел из чехословацкого «шмайссера». Выстрелили недалеко от бункера, а так как «шмайссер» был только у Юрки, а Юрка стоял на выдвинутом по лесной просеке посту, то Лидумс тут же отдал приказ занять круговую оборону.
Все выскочили под мелкий нудный дождь и залегли в заранее определенных местах. И Вилкс увидел Юрку.
Юрка бежал к бункеру, оглядываясь так, словно за ним гнались. Лидумс поднялся с мокрой земли, окликнул его:
— Что случилось?
— На меня напоролся какой-то охотник и попытался меня обезоружить. Пришлось прострелить ему руку.