— Нет, конечно, помню, — ответил адвокат. — Но скажите, кто вас привел ко мне? — Шараев осторожно выглянул в окно, ожидая, наверное, увидеть там целый отряд вооруженных абреков или взвод жандармов.
— Не волнуйтесь, — успокоил его Зелимхан, — мой проводник ушел, показав мне ваш дом. Обо мне он не знает ничего.
— Нет, это я так, на всякий случай... Да, я все помню, — суетился адвокат, не зная, как вести себя с таким гостем. — Вы просили меня написать к Михееву от вашего имени жалобу.
— Да, — подтвердил Зелимхан, теперь мне это особенно нужно, Данильбек.
— Знаю, знаю. Садитесь вот здесь, пожалуйста, — хозяин предложил абреку стул, — сейчас все сделаем. Мне много о вас рассказывал поручик Грибов...
— Какой Грибов? — удивился харачоевец, удобно устраиваясь на стуле.
— Как какой? Тот самый офицер, что опознал вас в Веденском лесу, — отвечал адвокат, убирая со стола лишние бумаги. — Он знает вас и помнит вашего отца.
— Ах да, — вспомнил абрек, — отец часто рассказывал о нем.
— Его из-за вас недавно опять перевели из Ведено, — добавил Шараев.
«О аллах, сколько судеб из-за меня меняется», — подумал Зелимхан, а вслух сказал:
— Сочувствую. Но я о другом, Данильбек.
— О чем? Говорите.
— Вы же хорошо знаете царские законы, Данильбек. Так вот, напишите генералу Михееву, что я хотел бы мирно жить, но его хакимы гоняются за мной, как собаки за лесной дичью, что они посадили мою семью в тюрьму. — Он откашлялся и продолжал: — Напишите, что во главе этих собак стоит он сам,— генерал Михеев.
— Так нельзя писать, Зелимхан, — перебил его Шараев, — генерал оскорбится, и вашей семье от этого лучше не будет...
— Хуже не бывает, Данильбек, — сказал Зелимхан. — Генерал сделал самое большое зло. Он держит в тюрьме маленьких детей. Пишите, пожалуйста, как я сказал.
Растерявшись при неожиданном появлении харачоевца, Шараев только сейчас, как положено, справился о здоровье гостя. Потом, взяв лист чистой бумаги, стал писать.
В этот момент в комнату вошла молодая женщина в красивом шерстяном платье — жена адвоката. Увидев посетителя, она сдержанно приветствовала его, затем, обращаясь к мужу, сказала:
— Сосед пришел, спрашивает тебя.
Шараев не успел и слова вымолвить, как без стука открылась дверь и вошел сутуловатый человек невысокого роста, лет пятидесяти, в дорогом бешмете из черного атласа, с золотой цепочкой от карманных часов на груди. Непринужденно поздоровавшись с присутствующими, он уселся в мягкое кресло, стоявшее напротив окна. Это был купец, близкий знакомый и сосед Шараева. Адвокат чуть было не представил ему Зелимхана, но тут же отказался от этой мысли, вспомнив о дружбе купца с полицейским приставом. Он представил абрека, как своего дальнего родственника, приехавшего из Алазани, сходу придумав какое-то имя.