— Где это слыхано, — потрясал кулаками старшина, — чтобы чеченец отдавал жену, которую привели в его дом!
— Ну зачем нам в доме эта змея, два года издевавшаяся над нашим сыном, — возражала жена. — Ты посмотри на него, он за это время даже с лица сошел.
— Любая змея может стать покорной в руках мужчины. Ну как мне теперь появляться на людях? — охал Говда.
— Успокойся. Люди, что — пошушукаются и забудут. А мы женим Успу на красавице, — не сдавалась жена. — Кто не согласится выдать свою дочь за сына старшины?
— Что ты мелешь? Разве ты понимаешь в этом хоть что-нибудь?
— Понимаю, очень хорошо понимаю.
— Дура. Ну как я могу забыть, что меня ссадили с коня? И за кого? Из-за Зезаг! Тьфу, нет, это просто немыслимо. Надо было вернуть им ее труп.
— О аллах, ведь не стоит она, чтобы ты так переживал, не стоит она и твоего коня, — урезонивала Говду жена. — А этим собакам Гушмазукаевым всегда успеешь отомстить, остаться бы только старшиной.
Это был веский довод.
Сознательная жизнь Говды началась со скамьи в медресе, где он заучивал непонятные ему стихи из Корана. Но сыну сельского купца не понравились сказки о загробной жизни, и он решил любой ценой счастливо прожить жизнь земную. А аллах, он далеко! И вот, когда тихие молитвы крестьян стали сменяться проклятиями в адрес царя, Говда с помощью мелких доносов сблизился с приставом. Так Говда стал старшиной аула Махкеты, и этим положением очень дорожил. Жена попала в самую точку, напомнив ему то, о чем он сам последнее время не раз задумывался: не поведет ли какая-нибудь новая неудача в борьбе с Зелимханом к тому, что начальство разуверится в силах махкетинского старшины? Конечно, оставался щекотливый вопрос о чести. «Да что там, теперь честь у того, у кого власть» — подумал Говда, и вдруг в голову ему пришла мысль, что решение совета старейшин, тем более принятое без него, по сути, его даже очень устраивает.
Но мысли эти старшина оставил при себе, а внешне еще некоторое время продолжал возмущаться и слать проклятия всем, кто виноват в его позоре.
Когда пришел вечер, Говда мрачно удалился в свою комнату и лег спать один. Но сон не приходил. Лежа на спине с открытыми глазами, закинув руки за голову, он думал о том, как бы все-таки отомстить Зелимхану за оскорбление чести его семьи и рода, но так, чтобы он и его сыновья ничем особенно не рисковали. Из соседней комнаты доносились мягкие шаги: видно, хозяйка хлопотала по дому, не смея войти к мужу. Во дворе нудно лаяла собака, да время от времени откуда-то издалека доносился печальный крик выпи...