— Это так говорили русские? — удивился Зока.
— Да, русские, — ответил Зелимхан. — В Сибири много недовольных на царя.
— Как же это так? Своих... русских? — покачал старик головой. Но подумал немного и добавил: — Хотя какие они ему «свои». Наверно, такие же, как мы для Бека Сараева.
— Верно говоришь, Зока, — согласились пастухи. — Как говорят в народе: бедный богатому не брат.
Эти суровые и простодушные люди в каждый приезд Зелимхана на их стойбище резали для него лучшего барана и готовы были до утра слушать слова героя, вздыхая, как дети, и прося взять их в абреки.
— Собери нас, Зелимхан, мы все пойдем с тобой против этих злодеев, — говорил ему старый Зока.
А Зелимхан впервые начинал задумываться о том, что против зла можно бороться только всем миром. Что ждет его сейчас впереди? Лишь героическая смерть. Он мучительно ощутил, что между ним и миром разверзлась глубокая пропасть, через которую ему одному никогда не удастся перекинуть мост.
— Обязательно соберу вас всех, только надо приготовиться, выбрать время, — отговаривался абрек, смутно понимая, что именно в этом, быть может, и заключается суть борьбы с царскими чиновниками.
— Давно уже пришло время, Зелимхан, давно, — уверяли его пастухи. — Мы уже устали ждать.
В маленькой хижине пастуха обходились без лампы. Но при ярком пламени костра лица собравшихся были хорошо видны, и в глазах старого Зоки можно было прочитать все, что происходило в душах этих людей. В них пробуждалась надежда, что именно этот человек скоро соберет вокруг себя братьев по оружию и поведет их бороться за свободу. Поэтому они передавали из уст в уста слова своего гостя. Так росла молва о непобедимом абреке — заступнике обездоленных. А сам Зелимхан, понимая, что он отстаивает правое дело, черпал силы в этой вере народной, все яснее сознавая свой путь — путь бесстрашной борьбы и неминуемой гибели.
— Зока, — обратился однажды харачоевец к старому пастуху, — я хочу отныне поселиться с вами и жить с вами одним хозяйством.
— Ну что же, — улыбнулся старик, доставая из нагрудного кармана бешмета свои четки, — мы с радостью принимаем тебя.
— Знаю. Возьми вот эти деньги и купи мне двух овец и барана. Пусть они пасутся в вашей отаре. Я в долгу не останусь, буду чабанить с вами наравне.
— Что ты, Зелимхан, — обиделся пастух, — все наши овцы — твои овцы, можешь распоряжаться ими, как тебе угодно.
— Спасибо, Зока, но я хочу иметь свое, нажитое своим трудом, а потому прошу, возьми это, — и он настойчиво протянул своему новому другу горсть серебра.