Старик замолчал, понимая, что товарищам, не видевшимся столь долгое время, есть о чем потолковать. Действительно, Саламбек тут же принялся рассказывать Зелимхану:
— Вчера, будучи проездом в Шали, я попытался разыскать Дику, но никто так и не смог сказать мне, где он и что с ним. Тебе не приходилось встречаться с ним после нашей последней встречи?
— Нет, — печально ответил Зелимхан, — Дика из-за своей беспечности снова угодил в тюрьму и пропал без вести.
— Что ты говоришь? — Это сообщение ошеломило Саламбека.
— Да. А Мусу предали его кровники вскоре после нашей разлуки, его убили стражники.
— Да благословит их аллах на том свете, — сказал старый Зока голосом, полным благочестивого сожаления.
— Аминь!
— Вот уж не мог подумать, что Дика беспечен, — воскликнул Саламбек.
— Не повезло им, — вздохнул Зелимхан. — Нельзя не верить людям, но чужое ухо, оказывается, всегда следует держать на подозрении. Особенно, если ты обидел людей, близких к начальству.
— Да, уж они затравят, как зверя, — Саламбек скрипнул зубами, — любые средства используют!
— Конечно, — подтвердил Зелимхан, — и меня ведь заставило уйти из родного дома то же самое.
— Всех сагопшинцев, кроме своих близких, старшина извел всякими повинностями да налогами, — сказал Саламбек. — Всем стало невмоготу.
— Оказывается, все они на один лад, — вмешался Зока, — эти старшины, а я думал, что только у нас в Дарго такой.
— Их же один хозяин подбирает, — махнул плеткой Зелимхан, — по своей мерке!
Солнце поднялось уже высоко, когда друзья подъехали к аулу Дарго.
— Здесь мы разойдемся, Зока, — сказал Зелимхан. — Ты езжай домой, а мы с Саламбеком свернем налево.
— Что ты, разве так можно? Давай заедем к моим родным, я долго вас не задержу.
— Баркалла, Зока, — ответил абрек, пожимая руку старику, — но у меня есть просьба к тебе.
— Только скажи. Все сделаю.
— Мы с Саламбеком в Харачой не попадем, — сказал Зелимхан, и глаза его грозно заблестели. — Повидайся с Солтамурадом и скажи ему, что мы ждем его послезавтра в Ишхое. А крестьянам нашим пусть передаст, чтобы не падали духом. Если кого из них сошлют в Сибирь, я жестоко накажу веденских чиновников. Пусть начальство узнает о моей клятве: за каждую обиду, нанесенную им, полковник Гулаев заплатит мне дважды. А пока прощай!..