— А меня зовут Зелимхан, — сказал харачоевец.
— Здесь, Зелимхан, принято жить по-братски, — начал объяснять Бобров, извлекая из своей сумки и раскладывая перед горцем пайку черного хлеба, черствый лаваш, сыр, репчатый лук и свежие яблоки. — Ешь на здоровье!
— Спасибо, Николай, спасибо, — Зелимхан впервые за последние недели от души улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. Оторванный от родных, он впервые почувствовал, что не одинок.
Вскоре к ним подсел третий — веселый и очень разговорчивый парень, который назвал себя Костей.
— Коста, — на свой лад произнес Зелимхан имя своего нового товарища, — а скажи, пожалуйста, зачем вас арестовали?
— Меня?
— Да.
— Он у нас самый большой абрек, Зелимхан, — ответил за него Николай и улыбнулся.
Костя невозмутимо жевал хлеб.
— Дело мое путаное и серьезное, — наконец сказал он. — Короче говоря, взяли меня за участие в заговоре.
— А что такой заговор, Коста? — не понял Зелимхан.
— Заговор? Это значит, что я вместе с товарищами хотел убить царя, — многозначительно ответил Костя, улыбаясь.
Молодой горец с недоумением уставился на товарища. «Как это может быть, чтобы русский человек хотел убить белого царя?.. За что же ему убивать его?..» — размышлял он, а вслух спросил:
— Разве русским тоже плохо делает белый царь? Ведь царь русский человек?
— Гнет царя и его чиновников мы, русские, испытываем не меньше вас, Зелимхан, — внимательно глядя в глаза горцу, спокойно сказал Бобров.
— Бедному человеку везде плохо. Разве у вас там в горах не так? — добавил Костя.
— Э-э, Коста, наше дело совсем плохо, — вздохнул Зелимхан.— Вам один царь плохо делает, а нам и царь, и пристав, и старшина, и стражник — все плохо делает. Нам закон нету.
— И пристав, и старшина — все они защищают богатых, поэтому все одного поля ягода, — зло махнул рукой Костя.
В этот момент щелкнул волчок в дверях:
— Эй, тише там, — раздался голос надзирателя.
На минуту все умолкли. Из коридора доносились лишь гулкие шаги тюремщика.
— Посмотрел бы я, какие они храбрые, эти старшины, — первым нарушил тишину Зелимхан, поднимаясь с места, — если бы с двумя-тремя надежными товарищами был сейчас на воле! Там, в горах!
— Ну и что бы ты стал делать? — поинтересовался Бобров, укладывая в сумку продукты.
— Я послал бы пристава Чернова и старшину Харачоя Адода на кладбище.
— И думаешь, сразу стало бы хорошо?
— Вот это мужчина! — Костя похлопал Зелимхана по плечу. — Сразу видно!..
— М-х, вот уж рассудили, — перебил его Бобров, — одних вы убьете, а на их место царь найдет других, только еще худших. К чему же эта затея?