Дело выходит для нас обидное. Мы ведь иноземцам свое серебро да золото за их бумагу даем. Вроде как ловкий обман и не более, за что же людей резать-то? Когда мир был бы, так и вопрос не стоял, о смертоубийстве. Тут вовсе не о наживе отдельных людей речь. За наше серебро они армию снаряжают и на тот год, скорей всего, воевать на нас пойдут. Приходится действовать как на войне ...
- Сам что ли хочешь идти? - Я даже не сразу понял вопрос.
- А как иначе? Моя задумка - мне и идти. Мне и людей, с которыми пойду подбирать, мне и грех с них на себя брать. Как старшОму. А как еще...? - Я примолк. Все сказано, остается только ждать.
- Ну а мой интерес тут где? - Савелий Иванович, прятал глаза за прищуренными веками.
- А есть интерес. И немалый. Дуван - все не русские фальшивки. Те - в огонь обязательно. Но там еще и английские фунты должны быть. Дележ - по старому обычаю. - Про фунты я был уверен на все сто. В 1810-1811 годах был самый массированный вброс фальшивок в Англию, а типография в это время была в Польше. Так что должны быть, причем качество фунтов выше, чем русских ассигнаций.
- А на что мне фунты в России? - Савелий Иванович стал крутить большие пальцы сцепленных ладоней. Анализирует.
- Ты, Савелий Иванович, такой человек, что найдешь, куда английские бумажки пристроить. Да и мир - он большой. А людей ты знаешь не мало. Вдруг кому захочется корни на новой земле пустить, в той же Америке. Там - воля, в Канадских землях, да еще если и при деньгах... Опять же в иных странах. По всему миру фунты в цене.
- Это мало. - Ясно, хочет поторговаться.
- Это все, что могу предложить. Кто полезет со мной, по три доли дополнительных. Свою долю я вам отдам, за помощь. Это все. По любому - там много будет... Если в хороший момент попадем. Больше дать все равно не в моей власти. Поможешь?
Пальцы все также крутятся один вокруг другого. Минута, другая. Наконец Савелий Иванович расцепил руки и поднял глаза на Гаврилу.
- А ты что скажешь?
Гаврила хмыкнул. - А чего говорить. Я с ним иду. - На мое протестующее движение рукой, только раздраженно дернул плечом.
- Ты сам глянь, батя... Ты, Сергей Александрович, не серчай, я по-простому...
Он же, батяня, как щенок еще, неразумный. Кровей хороших, да не натасканный. Пропадет сам, как есть, пропадет. Так что - я с ним. Уж давно решил. Куда он - туда и я. А Сергей Лексаныч - удачлив да дерзок, как никто. И я прошу... Помоги, батя. Думка моя - не прогадает род.
Савелий Иванович остро глянул на стоящего перед ним сына. Потом чуть кивнул головой.