Вот тут и разберись, какая же она была на самом деле. Вероятно, что ни такой, ни этакой.
Но какой же?
4
С легкой руки Мехавского и Герберштейна Золотая Баба вскоре довольно прочно и надолго осела на страницах географических книг и карт.
Она попала в написанную ученым монахом-францисканцем Себастианом Мюнстером знаменитую «Космографию», о знаменитости которой можно судить уже по одному тому, что за сто лет она выдержала сорок четыре издания.
По описанию Мюнстера, женщина («старуха») держала в руках не ребенка, а «дубинку» (скипетр?), На рисунке же было иное — столб с головой рогатого животного наверху и перед ним коленопреклоненной человек.
Золотую Бабу можно было увидеть на каpте литовского географа Антона Вида, изданной в 1555 году. А. Вид составил ее со слов московского окольничего Ивана Ляцкого. Идол помещен также близ устья Оби, а изображению его (статуя с ребенком) сопутствует надпись русскими буквами: «Золотая баба».
Рассказ Герберштейна повторил в 1556 году англичанин Клемент Адамс, докладывавший королеве Марии о первом плавании ее подданных в Белое море. Шесть лет спустя его соотечественник Антоний Дженкинсон на составленной им карте России также поместил Золотую Бабу («Старуха с двумя детьми»), сопроводив изображение ее надписью, в которой сообщил об идоле нечто новое:
«Золотая Баба (Zlata Ваbа), то есть Золотая Старуха, пользуется поклонением у обдорцев и югры. Жрец спрашивает этого идола о том, что им следует делать или куда перекочевывать, и идол сам (удивительное дело!) дает вопрошающим верные ответы, и предсказания точно сбываются».
Значит, идол исполнял также обязанности оракула!
Об истукане, которого зовут «Златою Бабою» и числят «за Рифейскими горами в царстве сибирских татар», сообщает в 1565 году с чьих-то слов итальянец Рафаэль Барберини — дядя римского папы Урбана VIII, предприимчивый и начитанный человек, заядлый путешественник, удостоившийся благосклонного приема у самого Ивана Г розного.
Француз Андре Тевэ, сменивший сутану монаха-францисканца на плащ путешественника, а распятие — на перо, семнадцать лет колесивший по белу свету (но до России так и не добравшийся), тоже передает слухи о Золотой Бабе, слышанные им в своих скитаниях. В объемистой — из двух фолиантов — «Всемирной космографии», вышедшей в 1575 году, он дает рисунок этого идола, полученный, по словам автора, от одного поляка, которого он встречал в Турции.
Что-нибудь новое? Нет, — тоже женщина на троне, не то в мантии, не то в хитоне, с шарфом на голове, со спящим ребенком на руках. Впрочем, может быть, поляк дал Тевэ рисунок из какого-нибудь малоизвестного польского издания книги Меховского? Современники Тевэ немало ругали его за некритический отбор материала дл^своих сочинений.