Для девицы, женщины и вдовы — все они одинаково усердно танцевали — не было большей чести, как если ее приглашали к каждому танцу и кавалер поднимал ее выше других.
Когда безумие пляски охватывало девушку, она переставала скупиться на те щедрости, которых так жаждали мужчины и юноши. Более стыдливая расстегивала тайком для своего кавалера одну пуговицу в корсаже, более смелая делала это открыто и не ограничивалась одной.
Генрих фон Миттенвейлер говорит в одном стихотворении: «Девушки бойко прыгали так высоко, что видны были их колени. У Гильды лопнуло платье так, что показалась вся грудь. Гюделейн стало так жарко, что она сама раскрыла спереди свое платье, и все мужчины могли насладиться ее красотой».
Так как танцорки ничего не имели против того, что их опрокидывали на пол или на землю, то эта забава в некоторых местах вырождалась в настоящую оргию, без которой вообще не обходилась ни одна пляска. Власти старались помочь делу еще тем, что ставили танцующих под надзор. Алойзиус Орелли пишет в 1555 г.: «Так, например, запрещены все танцы, когда-то главное увеселение всех классов и возрастов. Они разрешались только на свадьбах, но должны были кончаться с заходом солнца. Чем реже становилось это удовольствие, тем с большей страстью наслаждались им. Молодые сильные юноши старались во время танца повалить других, причем неоднократно случалось, что девушка падала вместе с танцором и падала так, что ее положение вызывало смех, оскорблявший ее стыдливость. Правда, опрокидывание друг друга было запрещено, но в увлечении пляской забывали об этом запрещении. Если опрокидывали одного, это действовало заражающе и опрокинутый старался отомстить быстротой и ловкостью. Чтобы воспрепятствовать таким неприличиям, власти посылали особых цензоров на бал. То были слуги городского совета, носившие цвета города. Им было приказано при первой преднамеренной попытке опрокинуть одного из участников пляски запретить музыкантам играть и таким образом положить конец всему веселию».
Пляска служила поводом для обмена всевозможными интимными нежностями. Главную роль играл поцелуй. Целовали женщину не только в губы и щеки, а охотнее всего в грудь. Эта ласка считалась актом преклонения, который каждая девушка и женщина могла разрешить, не рискуя потерять доброго имени. Еще усерднее губ действовали, однако, руки. «Мужчины хватают девок на виду у всех за корсаж, что доставляет большинству из них тайное удовольствие». Женщины только слабо противились такому натиску, так как мужчины именно этим путем обнаруживали свой восторг перед партнершей по танцу.