Нет, я даже не хочу об этом думать! Мне очень хорошо оттого, что все было так, как было. И я не хочу ничего другого, кроме того, что имею сейчас. Пусть она спит теплым крендельком рядом со мной, уткнувшись в мое плечо. Пусть улыбается во сне. Пусть пахнет сеном, парным молоком и стриженой детской макушкой. Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне сегодня утром этого доверчиво лежащего рядом теплого человека.
Неожиданно я понял, что люблю ее по-настоящему. Где-то я читал, что если вы долго смотрите утром на спящую женщину, значит, вы любите ее. Я смотрел на нее, наверное, уже целый час. Я закрывал на некоторое время глаза, пытаясь думать о чем-то другом, ни о чем другом не думалось, и я снова открывал глаза и смотрел на нее. Я готов был лежать так целую вечность. И мне ничего не было нужно от нее, кроме одного: чтобы она спала и чтобы я лежал рядом и смотрел на нее.
…Взошло солнце, и она сразу проснулась. Ресницы ее дрогнули и поднялись вверх.
Увидев меня, она несколько мгновений без всякого удивления смотрела мне прямо в глаза, словно надеялась увидеть меня именно на этом месте, рядом с собой.
А потом улыбнулась.
Она чуть приподнялась на локте, посмотрела на меня и положила голову правой щекой мне на сердце, так, что я видел теперь только ее волосы и маленькие соломинки, застрявшие в них.
— А ты хороший, — сказала она.
Я молчал. Молчала и она, было тихо, и слышно было только, как бьется мое сердце.
— Ты знаешь, — продолжала она сонным голосом, — мне приснился странный сон. Будто мы с тобой плыли куда-то на пароходе, а потом шли по лесу, а потом…
Она замолчала, и я подумал о том, что она, наверное, проснулась еще не до конца. И еще о том, что человеку чаще снится не то, что бывает, а то, что хотелось бы, а то, что было на самом деле, человеку снится, наверное, очень редко.
Она снова приподнялась на локте и повернулась ко мне лицом.
— А ведь мы и правда плыли на пароходе, — сказала она, — а потом шли по лесу. Ведь правда, да?
— Конечно, правда, согласился я.
— Как интересно! — тихо сказала она.
Потом она вдруг резко села.
— Дома ничего не знают, — тревожно сказала она. — Мама, наверное, волнуется, звонит в милицию, в скорую помощь…
Она встала, проваливаясь в сене, подошла к краю стога и тут же отодвинулась.
— Как высоко! — удивилась она. — И как мы только забрались сюда?
Я быстро соскользнул на землю.
— Садись на самый край, — сказал я снизу, — и съезжай. Я поймаю тебя.
Она села на край стога, заглянула вниз и подобрала ноги.
— Я боюсь, — сказала она.
— Не бойся. Я же поймаю…