Николай, отправив жену вперёд, сам улёгся спиной на плотную снежную корку прямо поперёк дороги и, закрыв глаза, замер. Его полушубок из добротной овчины позволял проделать этот трюк без опасения быть простуженным. Лежит он и ждёт, что же будет дальше.
Палкан рысцой подбежал к нему и сразу сунулся влажным носом в его лицо.
«Что это с хозяином?»
Николай не ожидал такого поворота событий, от неожиданности сморщился и невольно проговорился.
— Нельзя, Палкан.
Тут же сообразил, что эксперимент на грани срыва, и вновь замер. Палкан, услыхав голос хозяина, оживился и, слегка поскуливая, даже «загарцевал» вокруг него.
«Разговаривает хозяин — значит, просто устал и прилёг отдохнуть».
Палкан свернулся калачиком и прилёг рядом у изголовья Николая. Лиду в это время разбирал смех, и она, прыская в ладони, едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться в полный голос. Время шло, а ситуация не менялась. Николаю уже немного стало надоедать.
— Ну ладно, вы тут лежите, а я пошла.
Лида повернулась и потихоньку двинулась в сторону дома. Оглянулась и обомлела.
Палкан приподнялся и встал над хозяином, всматриваясь в его лицо.
«Нет, что-то здесь не так. Хозяйка пошла, а хозяин лежит. Может она его забыла, кто же мне завтра миску наполнит? Да и вообще, порядок есть порядок, хозяин должен спать дома, а я в своей конуре на своей подстилке. Чего это он не встаёт? Придётся его тащить, если здесь оставить — будет неправильно».
Палкан вцепился в воротник полушубка, упёрся как следует и потащил хозяина по спрессованному заглаженному снегу. При этом новоиспечённый труженик ворчал от напряжения, тяжело дышал, отдувался и продолжал поскуливать. В сложной ситуации помогала тренировка, которую ему частенько устраивали Санька с приятелями, запрягая Палкана в сани. Словно на залихватском рысаке катались они в тех санях, бывало и втроём, вчетвером, с баловством да весёлым смехом, а Палкан, высунув язык, тащил за собой этакую тяжёлую упряжку. Однако по всему было видно, что ему это нравится. Вот и сейчас тяжёлая работёнка не показалась ему непосильной. Николай почувствовал, что Палкан протянул его по дороге не менее пятидесяти метров.
— Коля, прекращайте вы свой цирк, холодно и домой пора. Вставай, хватит!
Николаю пришлось подниматься. Радости Палкановой не было предела.
— Ну вот, наконец-то, всё в порядке, хозяин проснулся. Домой пора идти.
— Палкан, дружище, значит, ты меня домой дотащить готов? Молодца!
Теперь он с благодарностью легонько потрепал своего воспитанника по холке, воздавая ему за преданную службу.
Кстати, когда Палкан сопровождал кого-нибудь по улицам посёлка, дворовые псы всегда помалкивали. А вот Туман, позабыв осеннюю трёпку, вновь взялся за старое, и дыра в створке ворот у его конуры зияла по-прежнему. Правда, было одно исключение, когда мимо проходил Палкан, Туман как будто его не замечал. Непонятно только — такое своеобразное поведение было результатом безграничного презрения или безмерного страха?