Всего более на выставке — портретов русской царской фамилии, начиная с Петра I. До Петра портреты русских государей — либо иконные, либо вполне фантастические; в обоих случаях ни на единую ноту не достоверные. Петра же Великого выставлено 35 портретов, Елизаветы — 17, Екатерины II — 44, Павла I — 31, Александра I — 32, Николая I — 14, Александра II — 9, Александра III–I, Николая II–I; других личностей русской царской фамилии — 59; в общей сложности всего свыше 240 портретов. Такой большой состав уже одного этого отдела не может, конечно, не удивлять зрителя. Без сомнения, портреты всех наших императоров и императриц необходимы на выставке, и здесь являлись, среди многих других, изображения нескольких царственных личностей, совершивших, в числе разнороднейших деяний, также и многие истинно великие дела, помогли интеллектуальному росту своего отечества, даже давали иногда русскому народу счастье (так бывало в иных случаях при Петре I и при Екатерине II); на долю других государей наших выпадало спасать отечество от иноземных хищнических нашествий (Александр I); наконец, еще иным приводилось счастье сокрушать старинного злого домашнего врага — рабство (Александр II). И портреты этих необычайных, исключительных исторических личностей особенно дороги и важны каждому русскому. Но все-таки остается без ответа вопрос, приходящий на мысль каждому зрителю: пусть эти и другие подобные же портреты нам важны и дороги. Но зачем вся остальная повторяющаяся их масса, часто ничем не оправдываемая, мало интересная и ничего не объясняющая? Какой их резон, какое назначение?
Однако вслед за этим столь многочисленным первым отделом выставки идет другой, еще более многочисленный отдел портретов — это масса портретов старинной русской аристократии, служилых людей, и чиновников и вообще начальников штатских и военных, преимущественно все из второй половины XVIII века. Этот отдел также немало может удивить посетителя выставки. Обращаясь к аристократии, он найдет, что из рода князей Голицыных явилось на выставку восемьдесят семь портретов, графов Толстых — сорок два, князей Волконских — тридцать шесть, князей Долгоруких — тридцать два, графов Строгановых — тридцать един, князей и графов Чернышевых — двадцать три, графов Шуваловых — двадцать два, Нарышкиных — двадцать и т. д., всего около трехсот портретов, да сверх того около двухсот портретов отдельных личностей аристократической же породы, так что с чиновниками и служилыми людьми здесь образовалась масса около пятисот портретов, и эта масса занимала в общей сложности целую четверть всего состава выставки. Любопытно было бы свести счеты, сколько в этом громадном числе людей было личностей, в самом деле стоящих присутствовать на выставке, личностей, в самом деле сделавших что-нибудь важное на своем веку. Подобный вопрос давно уже у нас стал раздаваться. Еще в начале XIX века Крылов, тогда еще нестарый человек, но уже много повидавший и наслушавшийся людей екатерининского времени, Фамусовых и Максим Максимовичей, восклицал в 1811 году, устами своего «прохожего», к тогдашним русским бесчисленным гусям: «А вы что сделали такое?» Те отвечали: «Мы? Ничего». — «Так что же доброго в вас есть?» — продолжал «прохожий». — «Им (предкам) поделом была и честь. А вы, друзья, лишь годны на жаркое…» — Но не все «прохожие» находили это, и через сто почти лет громадные стаи русских гусей снова прилетели и уселись на выставке в старом Екатерининском дворце.