Из русских личностей духовного звания явилось портретов на выставке также немного. Самый древний из них — портрет московского митрополита св. Алексея, поборника «собрания Руси», но так как он жил от 1292 до 1378 года, то портрет — иконный, и не может иметь ни малейшей претензии на какую-либо действительную достоверность и сходство.
Затем следуют: патриархи Никон и Адриан, три митрополита: Вениамин казанский, XVIII века, Амвросий с. — петербургский и Амвросий пензенский, оба XIX века, далее знаменитый русский дипломат XVII века Ордын-Нащокин, пошедший в конце жизни в монахи, два князя Голицына, Борис и Иван, также пошедшие в монахи в первой половине XVIII века. Из духовенства более простого разряда находится здесь всего один портрет, именно портрет одного священника XIX века, написанный Игоревым (кажется, в Китае). Есть на выставке также портреты русских монахинь: это — сначала любимица Петра I, потом статс-дама, графиня Чернышева, получившая прозвище «Бой-бабы» и превратившаяся позже в игуменью, и княгиня Долгорукая, постригшаяся в монахини от отчаяния после ссылки, а потом смертной казни, посредством «колесования», мужа ее, князя Ивана Долгорукого, любимца Петра II. Вообще говоря, любопытен тот характерный факт старой русской истории, что многие личности мужского и женского пола для заключения своей карьеры и как будто в наказание бывали постригаемы в монашество. Это испытал, например, царь Василий Шуйский, боярин Федор Никитич Романов (впоследствии патриарх Филарет) и его бывшая супруга Марфа Ивановна; Евдокия Федоровна Лопухина, первая супруга Петра I. Все эти личности (кроме патриарха Филарета) присутствуют на выставке. Какая все это была странность! Отдавали людей в монахи точно так, как в прежние времена отдавали людей «в солдаты», совершенно позабыв, что в русском государственном строе и монах, и солдат должны занимать место почтенное и почетное. Из числа русских аристократов и аристократок, перешедших в католичество, на выставке находятся портреты: княгини Зинаиды Волконской, камер-юнкера князя Фед. Голицына и живописца Кнаренского. Из числа русских религиозных фанатиков портреты: княгини Анны Алексеевны Орловой, словно загипнотизированной архимандритом Фотием, князя Ал. Ник. Голицына (министра), знаменитого живописца Боровиковского, покорного приверженца татариновской секты.
Другую, хотя и рассеянную по разным местам выставки, но любопытную в своей совокупности и поучительную группу представляли портреты личностей, в разные царствования достигших высшего положения и высших почестей, но позже полетевших со своего блестящего поста кувырком вниз и либо кончивших жизнь тюрьмою, ссылкою и казнью, либо по какому-то чуду снова возвратившихся к прежнему блеску, славе и почету. Так, например, умный дьяк Грамотин был человек очень полезный, очень нужный и уважаемый и все-таки был в начале XVII века сослан «за интриги», но потом через восемь лет возвращен в Москву на службу, и портрет его с почетом хранится до сих пор в архиве министерства иностранных дел; сподвижник императрицы Елизаветы граф Лесток помог ей взойти на престол, но все-таки впоследствии просидел в Петропавловской крепости шесть лет и затем сослан был в Устюг, но потом возвращен при Петре III; Макаров был доверенный человек Петра I и Екатерины I, но все-таки в 1732 году был обвинен в «утайке бумаг» и просидел в тюрьме восемь лет; знаменитые Ментиков и Бирон были полновластные владыки России, но все-таки оба были сосланы в Сибирь, только с тою разницею, что Меншиков до смерти так и остался там, а Бирон, прожив в Сибири двадцать лет, был не только возвращен в Россию, но получил предложение снова управлять Курляндией, да только уже сам не захотел и мужественно отказался; Бестужев-Рюмин, канцлер при Елизавете, при ней же был сослан, а спустя несколько лет возвращен, и Екатерина II сама собственноручно надела на него орден Андрея Первозванного; наконец, множество исторически замечательных людей были прямо и просто казнены, в их числе цесаревич Алексей Петрович, князь Иван Алексеевич Долгорукий (который по безумным привычкам начала XVIII века был даже «колесован» в 1739 году), Волынский, Кочубей и т. д. Любопытно встречать и рассматривать эти физиономии все вместе. Но они непроницаемы и не дают никаких материалов наблюдателю. Почему — мы увидим ниже.