– Не мое это дело – епископа о намерениях допрашивать, – повторил Рандар.
Монах в сердцах махнул рукой и посторонился, пропуская рыцаря в общинный дом. Тот подтолкнул ведьму, и она зашипела.
– Люди говорят, Эльму либо убили, либо она сбежала, – бросил Рандар, привязывая ведьму к очагу в углу. – И никто не знает, где ее найти. А вы, брат Иасим, вы знаете?
– Даже если и знал бы – не сказал, – честно ответил монах. – Да, от нее сейчас одни только несчастья, но ни одно живое существо не заслуживает того, чтобы ваши езуиты ставили над ним свои мерзкие опыты. Я ведь знаю, что с ней будут делать. Станут кидать в нее разными вашими требами да литаниями и смотреть, как они сталкиваются в ней с ведьминым заклятием, чтобы изучить взаимодействие противоположных и взаимоисключающих сил.
– А если я скажу, где она? – подала вдруг голос ведьма. Поймала взгляд Рандара и тихо, просительно продолжила: – Рандар, если я скажу тебе, где найти Эльму, ты… ты убьешь меня?
Рыцарь резко выдохнул – не такой просьбы он от нее ожидал.
– Ты просишь, чтобы я тебя убил? – переспросил он.
– Ты все равно меня не отпустишь. А если выбор между смертью и казематами езуитов, то я предпочитаю смерть. Ты ведь знаешь, что там происходит, Рандар. Знаешь, потому можешь меня понять.
Рыцарь отвел взгляд в сторону.
– И где Эльма? – глухо спросил он, не глядя на ведьму.
* * *
Брат Иасим вышел во двор вместе с Рандаром. Смотрел, как тот седлает коня, неодобрительно молчал и наконец спросил:
– Неужто епископу одной ведьмы будет мало? Непременно еще и Эльму подавай?
– Епископ Сан-Руенский не терпит, когда его приказы выполняют не так, как надо, – сдержанно ответил Рандар. – Потому и еду за девушкой.
– Правду про вас, «мечей», говорят, – с упреком покачал головой монах. – Ни души у вас, ни милосердия. Готовы невинного на муки отдать.
Рандар не выдержал. Круто развернулся к монаху и спросил:
– А вот давайте поговорим о милосердии, брат Иасим! Скажите мне, а она приходила к вам? Я про Нессу. Она приходила к вам на исповедь?
– Приходила, – ответил монах.
– Каялась?
– Каялась.
– И грехи вы ей, наверное, отпустили?
– Отпустил…
– Как же так, брат Иасим? Она ведь столько смертных грехов совершила, что не счесть!
– Но она же покаялась, – заупрямился монах. – А я делаю все в точности так, как установлено Экклезией: мне сказали положенные слова покаяния, я в ответ – положенное отпущение грехов.
– Вот именно, брат Иасим. Она сказала слова. А в душе у нее раскаяния ни на грош. Однако грехи вы ей отпустили. Как же так, брат Иасим?
– Раскаялась – не раскаялась, мне откуда знать? Что я, ей в душу, что ли, загляну? – ощетинился монах. Ему не понравилось, что упрекал не он, а его.