Сальваторе отступил на шаг и впился взглядом в Харли, обиженный обыденностью тона.
— Мне неинтересно, что там у других женщин. Я беспокоюсь о тебе. Завтра же поедем в Италию. Там я знаком с многими прекрасными врачами, в доме много прислуги, так что тебе не о чем будет волноваться. Только заботиться о себе и своем здоровье.
— А как насчет тура и сильнивии? — нахмурилась она.
Сальваторе посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Ясное дело, он будет отложен.
— Как раз это неестественно, — возразила Харли, пристально глядя ему в глаза и словно предупреждая этим возражения. — Я же сказала, что чувствую себя превосходно, а вот ты похож на ребенка, пытающегося решить, что лучше для него.
Сальваторе открыл было рот, но тут же его закрыл — возразить было нечего. Он вздохнул и крепко прижал ее к себе.
— Я всего лишь хочу быть разумным, — сказал он. — Но кажется, это будет непросто.
— А как же наш тур? — настойчиво повторила вопрос Харли.
— Давай вначале покажемся врачу, а потом уже будем выбирать маршрут.
Харли уже не сомневалась, что врач только подтвердит ее оптимизм.
— Прекрасно, — согласилась она. — Тогда давай найдем хорошего врача здесь, в Чикаго, ладно?
— Я поговорю с местным вожаком стаи, — ответил Сальваторе, мягко поглаживая ее роскошные волосы. — Харли?
Харли подняла голову и натолкнулась на настороженный пристальный взгляд.
— Да?
— Ты… — замялся Сальваторе, — действительно счастлива?
Харли нахмурилась, хотя ее сердце было готово выпрыгнуть из груди от радости. К чему глупые вопросы?
— Конечно, я счастлива, — ответила она.
— Совсем недавно ты обвиняла меня в том, что я хочу от тебя только ребенка, — осторожно напомнил он ей тот разговор. — Так вот, я не хочу, чтобы ты думала, будто…
Харли схватила Сальваторе за уши и впилась поцелуем в его губы. А как еще можно было остановить дурацкие вопросы и сомнения, если твое сердце переполняется любовью и радостью?
— Сальваторе, я сама наговорила тебе множество глупостей за прошедшие несколько дней, — торопливо заговорила она, не отпуская его. — Я была напугана, упряма…
— Безумно упряма, — вставил слово Сальваторе.
— Не испытывай свою удачу, человек-волк, — посоветовала она, прикусывая его губу и умудряясь хихикать. — Я была глупа, но теперь я не могу вообразить для себя ничего лучше, как быть с тобой и воспитывать детишек от тебя.
— Подожди, — уже спокойнее остановил ее Сальваторе, однако все еще смотря настороженно. — О каком числе детей ты говоришь?
— О пяти.
— Боже мой! — заморгал Сальваторе, ошеломленно глядя на нее. Но в следующий момент он звонко рассмеялся и начал кружить ее в веселой пляске. — Ты — самая удивительная женщина!