Наступило оживление. Мысль Гаррисона понравилась.
— Мы объединим промышленность наших стран, — убеждал дальше Гаррисон. — Подготовим базу. Тогда-то, мистер Мицуи, можно будет вернуться к мысли о создании вашей сферы...
— А наши заводы? — несмело спросил Ясуда. — Они не пострадают... от капитуляции? Вы наводните наши рынки.
— Об этом мы договоримся на разумной основе, господа.
После короткого совещания результат переговоров сообщили императору, ждавшему в соседней комнате...
Начиналось утро, когда машина цвета кофе с молоком возвращалась из дворца. На Императорской площади стояли толпы людей. Все они смотрели на серую высокую стену и молчали.
— Что они делают? — недоуменно спросил Гаррисон сидевшего рядом Ивасаки. — Почему молчат?
— Они умоляют живого бога прийти к ним на помощь, — Ивасаки отвернулся от окна. — К императору можно обращаться только мысленно. Он — бог.
На улицах метались японки в развевающихся кимоно, иногда слышались истерические возгласы.
На перекрестке машина задержалась — шел строй. За солдатами бежал ожиревший мужчина и хрипло кричал:
— Русские завтра будут здесь! Будут здесь! Будут здесь!..
Еще долго слышался его надрывный крик. Гаррисон усмехнулся, довольно потирая руки. Дело сделано, мистер президент! А главное — это только начало. «Там будет видно...»
23
Ван Ю, едва появившись в Хайларе, собрал партизан, оставленных в городе для разведки и связи. К ним примкнули рабочие депо и железной дороги. Командование ударной группы разрешило отряду взять трофейное вооружение и боеприпасы. Значительной силы отряд не представлял: партизан собралось около ста человек, но у них были свои, старые счеты с японцами, и они рвались в бой. Харченко отвел отряду небольшой участок восточной окраины города, куда, возможно, начнут откатываться отрезанные от укрепленного района японцы. Некоторых бойцов отряда, местных жителей, взяли проводниками, и они по глухим переулкам и дворам выводили советских солдат в тыл японским цепям. Отряд Вана насчитывал теперь не больше семидесяти человек, но каждый стоил десяти японцев — так была велика их ненависть к поработителям.
Мысли об отце, о жене и детях не давали покоя Вану. Но он не пошел домой. Желание освободить город оказалось сильнее. Все годы он жил ожиданием этого дня!
Под утро отряд занял отведенный ему рубеж и почти сразу же вступил в бой, стремясь оттеснить японцев к центру города, откуда наступали советские части.
Ван Ю расставил своих бойцов так, чтобы они видели друг друга. Необстрелянные, неопытные люди сражаются смелее и лучше, когда видят соседа, чувствуют его локоть.