Генерал решил проехать с Макаровским на КП батальона. Тот заколебался. Ему хотелось сказать, что возможен бой и что будет лучше, если генерал останется.
— Нет, нет! — понял его замешательство инспектирующий. — Солдаты меня видели. И если узнают, что я уехал, то... Они ничего не скажут, конечно, но подумают... А вы сами знаете, что это значит. Едем!
Роты скрывались за сопкой. Пробежали пулеметчики, громыхая колясками «Максимов»; за ними, сгибаясь под тяжестью плит и стволов, — минометчики; потом — радисты. Прогрохотала тачанка с боеприпасами. Старшина, стоя на повозке, держал перед грудью ящик с алевшей надписью: «Взрывчатка! Не бросать!» Последними шли связисты. Они тянули нитку-провод к рубежу. И все стихло.
Торбаган на ближнем холмике удивленно свистнул и замер, напоминая вбитый в землю рыжий колышек. Он, не мигая, смотрел на сопку, где после пугающего шума повисла тревожная тишина. Зверек повертел своей маленькой головкой, осматриваясь вокруг, почуял что-то неладное и юркнул в нору.
Легкая пыль осела на траву.
33
Карпов стоял на ротном наблюдательном пункте, отсюда было не больше двухсот метров до пропаханной полосы-рубежа, разделявшего два мира. Он сейчас не понимал Самохвала: для того, казалось, не существовало ни границы, ни японцев, он сосредоточенно наносил на карту окопы, занятые ротой, так же спокойно, как это делал на учениях. Карпова ожидание угнетало. Он пошел к солдатам. Пробираясь по узкому ходу сообщения, злился на себя, что не может унять дрожь в пальцах: это казалось ему трусостью. За поворотом траншеи стоял на коленях Гурин. Сопя и чертыхаясь, он что-то озабоченно вертел перед собой.
— Что такое? — остановился над ним Карпов.
— Оборонительный чехол не налазит, товарищ политрук. Заело.
Гурин поднял на Карпова затуманенный взгляд: мысли его были далеки от теперешнего занятия, он жил сейчас ожиданием боя.
— Ну-ка... — Карпов взял гранату и, отодвинув задвижку, легко надел чехол. Пальцы больше не дрожали. — Вот так. А теперь задвижку на штифт защелкнем. Главное — не волноваться. Понял, Гурин?
Солдат кивнул и вдруг улыбнулся, увидев спокойное и такое обычное лицо политрука. Да и чего особенного? Вон товарищи стоят в окопах. Вон Кашин хочет прикурить и протирает увеличительное стеклышко. Сайразов выбрасывает из окопа колючие кусты перекати-поля. Командир роты смотрит в бинокль — блеснули стекла.
В одной из ячеек Карпов увидел Золотарева с Камаловым, говоривших вполголоса, и с интересом прислушался.
— Основное, Комелек, ты не робей, — Золотарев старательно чистил нишу, предназначенную для гранат. — Окоп у нас с тобой, как древняя крепость. Даже крепче. Кругом камень. Ни один снаряд не достанет, — он устроился поудобнее, приладил винтовку и добавил серьезно. — Вот если на голову свалится. Ну... тогда шишку набьет.