— Бейте их! — кричала Лиза. — Бейте проклятых! — и заплакала. Жесткая потная ладонь закрыла ей рот. Сильные руки подняли и бросили в машину. Упав на пол, она сильно ударилась головой об угол деревянного бруса, но перед тем, как потерять сознание, расслышала выстрелы.
50
Генерал Исии был очень недоволен инцидентом на полигоне. Генерал-майор Кавасима, проводивший эксперимент, получил строгий выговор. Оправдываясь, будто провинившийся школьник, он изредка касался рукой головы. Кожа, рассеченная цепями, саднила. Боль, растекаясь по телу, расслабляла.
— Эксперимент пришлось отложить. В таком состоянии он был бы безрезультатен, — оправдывался Кавасима слабым голосом. — Убит унтер-офицер. Два солдата тяжело ранены.
— Всех расстреляли?
— Никак нет, господин профессор. Трое ранено. Сейчас в камерах.
— Не давать пищи пять суток. Ран не лечить. Это произведет впечатление, — Исии наморщил брови. — Опять русские?
— Русские, — сердито ответил Кавасима, ощупывая голову. — Опять русские. Невоспитанный народ. Темная раса. Мало того, что «бревна» скованы. Нужно предварительно связывать.
Жестом отпустив Кавасиму, Исии задумался.
Он стоял на пороге великих открытий. С трудом налаженное дело начинало приносить плоды. Понадобились влияние барона Ивасаки и императорский указ, чтобы был выстроен этот городок вместо маленькой лаборатории на окраине Токио. Пройдут еще год или два — и мир во власти Исии. Он может убить все живое!
Исии поправил очки. Докладная записка о положении дел в отряде еще не закончена. Телеграмма барона Ивасаки торопила. Не отрываясь от бумаги, Исии писал до вечера. Когда стало совсем темно, профессор вызвал научного сотрудника Мимату, молодого, подающего надежды, врача, и приказал завтра же выехать в район военных действий на Тихий океан для исследования свойств крови американских солдат, иммунитета к заразным болезням.
Начинался первый этап бактериологической войны. Видимо, Россия стоит на второй очереди. Что же, император знает больше скромного генерала медицинской службы.
Опытные культиваторы выращивают первую партию зараженных чумой блох. На очереди — мухи. Десятки видов их бьются о стеклянные стенки баночек. Свет включен.
Исии, сняв очки, склонился над микроскопом.
51
Демченко умирал. Пули пробили легкие. В уголках рта запеклись сгустки крови. Избитые заключенные камеры номер сорок четыре собрались вокруг умирающего, тревожно прислушиваясь к его надсадному, хриплому дыханию. Люди молчали, избегая смотреть друг другу в глаза.
— Друзья... — неожиданно шепнул Демченко. — Я, кажется, умираю, — он обвел склоненные лица спокойным взглядом. — Меня взяли в плен тяжелораненого на сопке Безымянная. В районе станции Дежнево... Я ничего не сказал... Меня пытали. Секли плетьми. Вешали на дыбу. В лагере Хогоин. Поручик Ямагиси... зверь, — он привстал. Кровь черной струйкой потекла изо рта. — Я ничего не сказал! — повторил он громко и хрипло, падая на солому. — Кто доживет — передайте. Солдат Советской Армии Василий Демченко умер... Но не сдался.