Кстати, своего энтузиазма ей хватало и на сына. В пять лет я писал, читал, считал и получал регулярно по заднице. Отец все-таки был полный селянин и по духу, и по рождению. Мама же силовым воздействием на сынулю пренебрегала. Она искренне считала, что муж и нужен для таких жизненных коллизий, как воспитательная трёпка сына. Чисто мужское дело, грубое и не интеллигентное. Однако исключительно действенное..
А вот с доченькой... сестренка прибыла с нами уже на Камчатку, правда в мамином животе.
С ней она всегда разбиралась сама. Вот так, через два промежуточных пункта и два года мы прибыли в город Южно-Сахалинск. В нем отец стал работать главбухом военторга - сделал карьеру. А мама все так же несла доброе и вечное - в средней школе.
Учиться я начал сразу во втором классе в шесть лет. Когда проходил собеседование с завучем ( какие документы и доводы предоставила в районо мама, я не знаю), то написал ей на английском: "My mather a teacher". Она сдалась и позже призналась маме, что именно ошибка убедила ее в глубине моих знаний. Женщина.
Интересно, что именно тогда и кончилось мое детство, де-факто, так сказать. Я ходил в школу в первую смену, мама во вторую, а моей второй сменой была Аннушка. Ну а батя был по 12 часов на службе и плюс заочная учеба в Плехановке (Московский институт народного хозяйства). Кстати он прекратил меня воспитывать с помощью своего армейского ремешка, несмотря на просьбы мамы. Пришлось ей самой гонять меня тряпкой вокруг стола и было за что, ох и было. Мое уверенное обращение с сестренкой отца настолько впечатлило, что я из сына превратился в соратника. Батя панически боялся сделать с Аннушкой, что-нибудь не так и как-то ей нечаянно навредить. Свои учебники он читал сидя у ее кроватки и даже иногда сводил квартальный баланс. Но перепеленать малую - всегда поднимал меня. Мы с ним старались дать маме отдохнуть, хотя бы полночи. Нужно сказать, что моя сестренка - спокойное беленькое чудо, очень сплотила нашу семью. Мы стали единым организмом и это были не просто слова.
Жили мы в деревянном двух этажном доме, в районе городского железнодорожного вокзала. Через пустырь от нашего дома стояли семейные бараки расконвоированных зеков. За бараками находилась, огромная по площади, свалка техники японской армии. Брошенная всеми техника пришла в полную негодность. Однако была огорожена колючкой и охранялась военизированной охраной. На этой же территории размещались подземные склады и бомбоубежища, постоянно залитые водой. После таяние снега уровень воды в подземельях значительно поднимался. Эти сооружения местные пацаны исследовали с факелами, плавая на досках с помощью шестов.