Александр вышел из подъезда, насвистывая. Таня весело скакала за ним. Отец, по обыкновению, подбрасывал ее на машине до школы. Катерина смотрела с балкона.
— Саша! — вдруг закричала она. — Ты опять забыл ключи от гаража! Блестят на столе, как всегда. У тебя профессорская рассеянность, как у деда, хотя ты далеко не профессор.
Катерина любила повторять эти слова.
— Фу ты! Снова-здорово… Опять суета вокруг дивана… — Александр остановился. — Сейчас, Танюш, погуляй чуток, я скоро вернусь.
И пошел к подъезду. А Таня побежала к машине. Дочка не знала, что отец поедет на джипе. Этого не знали и те, другие… Таня прилипла к стеклу «мерса», где на заднем сиденье ее всегда терпеливо поджидал мохнатый большой медведь.
— Подожди, мишка, папа вот-вот вернется! С ключами! — пообещала любимому зверю Таня и пошла к подъезду, ожидая отца.
— Задержка в развитии, инфантилизм, — вздыхая, часто говорила Катерина. — Десятилетний ребенок до сих пор играет в куклы! Одни игрушки на уме!
Ни Александр, ни его родители тактично не хотели напоминать Катерине, что она сама виновата в этом. Напрасно они деликатничали… Девочка отставала от сверстников во всем — и в росте, и в весе. Не надо было носить эти дикие тугие пояса, маскирующие пузо, во время беременности. Но Катерина считала долгом чести скрывать свой распухающий, растущий месяц за месяцем живот от любопытных взоров окружающих. Она вообще ненавидела тогда себя и, едва сдерживая отвращение, мельком, кусая губы и готовясь всякий раз заплакать, посматривала на свое жуткое отражение в зеркало.
— Саша любит Катерину, — часто пробовал убедить себя и жену Владимир Александрович.
— Любит? — иронически переспрашивала Варя. — А что там, скажи на милость, любить?
— Ну, Варенька, этого нам не понять, — бормотал Владимир Александрович.
— Этого никому не понять! — неизменно обрезала жена.
— Она такая странная девочка, — однажды пожаловалась Катерина свекру. — Мы ездили на Псковщину… И Таня так рыдала на могиле Пушкина, что мы не могли никак ее оттуда увести… Было жутко стыдно перед людьми!
— Стыдно? — удивился Владимир Александрович. — Почему? Стыдиться нужно подлостей, а не искренних слез о великом писателе…
Невестка ничего не ответила. И наверняка подумала, что дед не менее странный, чем внучка. Так что есть в кого…
Едва Таня отошла от машины, грянул взрыв… Александр услышал грохот, дикий крик жены, стоящей на балконе, и бросился назад. Таня лежала на земле недалеко от горящей машины, разметавшей во все стороны пылающие обломки…
«А если бы она не успела отбежать от машины?» — с ужасом подумал Александр.