В переулке от сильного испуга сержант Двоеточие начал грызть край шлема.
"У вас есть оружие, не так ли? " — зарычал Морковка на толпу гномов. — «Признавайтесь! Если гномы, обладающие оружием, тотчас не выбросят его всей колонной, то я полагаю, что вся колонна будет брошена в тюремные камеры! Я заявляю это со всей серьезностью!»
Гномы в первом ряду сделали шаг назад. Раздалось отрывистое звяканье металлических предметов, швыряемых на землю.
«Вы все…» — сказал угрожающе Морковка. — «Это относится и к вам, типу с черной бородой, пытающемся спрятаться за мистером Длиннобедрым! Я должен видеть вас, мистер Крепкорукий! Бросайте немедленно! Развлекаться некогда и не с кем!»
"Он собирается умереть, правда? " — тихо спросила Любимица.
"Забавно, " — сказал Валет. — «что если бы это попытались сделать мы, то нас искрошили на кусочки. Но ему кажется это удалось сделать.»
«Кризма.» — сказал сержант Двоеточие, пытавшийся опереться на стену.
"Вы имеете в виду харизму? " — спросила Любимица.
«Да. Всю подобную чепуху. Да-да.»
«Но как ему удается со всем этим управляться?»
«Честно говоря, не знаю.» — сказал Валет. — «Но полагаю, что просто он всем нравится.»
Морковка повернулся к троллям, ухмылявшимся над расстроенными гномами.
«А теперь с вами…» — сказал он. — «Сегодня вечером я буду патрулировать вдоль Карьерного Тракта и не желаю никаких беспорядков. Я могу на это надеяться?»
Послышалось шарканье множества ног и общее бормотание.
Морковка приложил к уху ладонь.
«Я совершенно ничего не слышу.» — сказал он.
Бормотание усилилось и слилось в токкату из сотен перечащих голосов на тему : «Да, капрал Морковка.»
«Хорошо. А сейчас расходитесь. И чтобы больше не было всех этих глупостей, вы ведь славные парни.»
Морковка отряхнул с ладоней пыль и всем улыбнулся.
Тролли выглядели озадаченными. Присутствие Морковки на улице было неким тонким слоем смазки. Все пришло в норму и казалось ничего и не произошло…
Любимица сказала. — "Он только что назвал толпу троллей «славными парнями». Некоторые сейчас спускаются в горы!
Кое-кто из них порос лишайником."
«Умнейшие создания — эти тролли.» — сказал сержант Двоеточие.
А затем мир взорвался.
Дозор выступил до того, как капитан Бодряк вернулся в свой кабинет. Тот доплелся по лестнице в свой кабинет и уселся в липкое кожаное кресло, упершись невидящим взглядом в стену.
Он хотел уйти из стражи. Без сомнения хотел.
Такую жизнь нельзя было назвать правильной. Это была не жизнь, а что-то …
Часы и часы вне общества. Никогда не быть уверенным в том, что на следующий день Закон останется в силе в этом прагматичном городе. Отсутствие домашней жизни, не с кем перемолвиться. Плохая пища, съедаемая на лету, ему даже доводилось есть булочки-с-колбаской, сделанные Вырви-Мне-Глотку Ковырялкой. Казалось, что дождь или адская жара будут вечно ; полное отсутствие друзей, за исключением оставшихся членов дозора, ибо они были единственными людьми, живущими в твоем мире.