Жак был как будто пробужден от сладкого сна, когда получил приказание оставить замок, чтобы со своим корпусом возвратиться во Францию. Два месяца его пребывания в замке прошли как один день. Альбина проводила капитана до самого крыльца; здесь он поцеловал руку графини и назвал ее сестрою; Альбина пожелала ему счастья, назвав его своим братом, потом следовала за ним взглядом и махала ему платком, пока он не скрылся из виду.
Через две недели после отъезда Жака Альбина получила письмо от своего мужа, который писал, что скоро возвратится в замок. Графиня приказала одному из слуг, Тобии, отправиться с двумя верховыми лошадьми во Франкфурт и ожидать там приезда графа Максимилиана. Эта нежная заботливость Альбины в глазах гордого Максимилиана была просто обязанностью его жены. Он сел на одного из коней и в сопровождении Тобии отправился в замок. Натурально, при выезде из города первая мысль графа была о пребывании французов в окрестностях замка.
— Итак, — сказал Максимилиан, приказав своему слуге ехать возле себя, — французы не смели беспокоить наш замок, как писала мне графиня?
— Да, господин граф, — отвечал Тобия, — но только благодаря покровительству капитана Жака; без него худо пришлось бы нам от французов.
— Кто этот капитан Жак? — спросил Максимилиан. — Графиня ни разу не писала мне о нем. Какой-нибудь раненый?
— Да, сударь. Ганс нашел его при смерти недалеко от замка. Господин аббат и госпожа графиня так заботились о его выздоровлении, что через месяц он совершенно оправился.
— И тогда оставил замок? — спросил Максимилиан, нахмурив брови.
— Нет, он прожил еще месяц.
— Еще месяц! Что же он делал?
— Ничего; почти всегда он оставался в комнате графини и только вечером выходил прогуляться в парк.
У Максимилиана побледнели губы, но голос его нисколько не изменился.
— Давно ли он уехал? — спросил граф.
— Дней восемь или десять назад.
— А какой он был собою: молод или стар, красавец или какой-нибудь урод?
— Ему было лет двадцать шесть или двадцать восемь, белокурый, бледный, всегда какой-то печальный.
— В самом деле, — сказал граф, кусая губы, — ему, видимо, было очень скучно в замке.
— Нет, господин граф, он имел вид грустный, но совсем не скучный.
— Конечно, — продолжал Максимилиан, — его навещали товарищи и развлекали его.
— О нет, раза два только приходил в замок его квартир-мейстер, и то не по приглашению, а с приказами полковника.
— Понимаю, он охотился.
— Он ни разу не брал ружья в руки.
— Так что же он делал? — спросил граф, пытаясь скрыть свое бешенство, так как дрожащий голос начинал изменять ему.