Огонь в затемненном городе (1970) (Рауд) - страница 54

На этом можно было бы и закончить главу. Все-таки добавлю еще вкратце, что, после того как мы погрузили в подсобном хозяйстве картофель для детского сада и вернулись затем в город, мы прежде всего переправили бочку в надежное место. Таким надежным местом был наш сарай. Как раз когда мы вкатывали бочку в двери сарая, Кыка снесла очередное яйцо и встретила нас радостным кудахтаньем. Это кудахтанье показалось нам победным гимном в честь великолепного военного трофея.

Однажды вечером в квартире у Велиранда зазвонил телефон.

Велиранд поднял трубку.

— Я слушаю.

— Это господин Велиранд? — спросил торопливым и взволнованным шепотом приглушенный голос.

— Я у телефона.

— Мне посоветовали вам позвонить, — продолжал голос. — Дело очень важное.

— Кто говорит? — спросил Велиранд.

— Это сейчас не имеет значения. Дело в парашютистах.

— Я вас не понимаю.

— На пустоши Хаасвялья скрываются несколько парашютистов. Сегодня ночью с ними должна соединиться другая группа. Завтра все они будут прятаться в одном из подземных ходов, а следующей ночью попытаются взорвать мост через реку Кяре.

— Скажите, пожалуйста, кто вы?

— Я не могу сейчас назвать себя, слишком дорого это может мне обойтись. Когда парашютистов поймают, все прояснится.

— Скажите хотя бы: откуда у вас эти данные?

— Мои данные абсолютно точные. А сейчас я должен кончать. Надеюсь на вашу помощь.

Олев повесил телефонную трубку на рычаг. Это он и говорил с Велирандом.

Я понимаю, что читатель сейчас в некотором замешательстве. Он спрашивает у себя, что должен обозначать этот странный телефонный разговор. Не стоит волноваться! Ведь нельзя же подумать, что мы и в самом деле решили прийти на помощь Велиранду в его подлой предательской службе. Нет, дело в том, что предпринятый нами осмотр катакомб породил великолепную идею. Эта мысль несколько дней, так сказать, прорастала в нас и, наконец, стала приобретать все более четкие формы, а затем блистательная идея превратилась в блистательную операцию. Читайте спокойно дальше, и вскоре все будет ясно.

— Пойдем, — сказал я.

Но Олев снова протянул руку к телефонной трубке.

— У нас должно быть алиби, — сказал он задумчиво, набрал номер своей тети и долго болтал с нею обо всякой ерунде.

— О каком алиби ты говорил? — не понял я Олева.

— Кто-нибудь мог видеть, как мы звонили отсюда, — объяснил он. — Если потом это дело начнут расследовать и на нас падет подозрение, можем сказать, что говорили только с моей тетей.

Я понял. На сей раз дело действительно обстояло настолько серьезно, что на каждом шагу необходимо было соблюдать конспирацию.