Однажды, в субботу вечером, когда мы возвращались из гимназии, Олев сказал:
— Приходи завтра ко мне в гости!
Я сразу догадался, что он приготовил какой-то сюрприз. Ведь обычно мы и так встречались по воскресеньям, для этого не требовалось особого приглашения. Но я постарался не показать своего любопытства.
— Ладно, приду, — ответил я с явным безразличием.
— Приходи к часу, — сказал Олев. — Смотри не опоздай.
В воскресенье я был на месте уже в половине первого и придирчиво оглядывал комнату Олева, но ничего особенного не заметил.
— Может, сыграем партию в шахматы? — предложил Олев.
— А чего же, давай, — согласился я как ни в чем не бывало, но почувствовал разочарование: не для этого же он меня приглашал!
Олев играл сегодня невнимательно и почему-то беспокойно поглядывал на часы, хотя время на обдумывание ходов у нас было не ограничено. Он проиграл две партии подряд, и в третьей его положение тоже вскоре стало безнадежным. Но тут, вместо того чтобы в знак поражения положить короля, Олев встал из-за стола и подошел в угол комнаты, где стоял «скелет» его радиоприемника. Я называл это скелетом, потому что у Олева вовсе не было никакого ящика, какой полагается настоящим приемникам, а были одни только голые детекторы или как там они называются. Олев так и называет свое сооружение— детекторным приемником. Ну вот. Олев начал возиться возле этого самого «скелета». Оттуда послышался тихий шорох. И вдруг:
«Смерть немецким оккупантам!»
Слова были произнесены на чистейшем эстонском языке.
От неожиданности я так и выскочил из-за стола.
— Передача из Москвы, — спокойно сказал Олев, но скрыть победную улыбку ему не удалось.
Диктор читал сводку Советского Информбюро. Подбитые танки…
Сбитые самолеты… Героическое сопротивление Красной Армии отборным частям немцев, наступающим на юге…
Да-а. Дела обстояли совсем не так, как писала «Ээсти сына».
— Немцам приходится туго, — сказал Олев.
— Их разобьют вдребезги, — сказал я.
Олев добавил:
И мы должны этому помочь.
Мне показалось, что у него снова мелькает какая-то идея, и поэтому сразу же спросил:
— У тебя есть какой-нибудь конкретный план?
— Никакого плана у меня пока нет, — ответил Олев. — Но я считаю, что мы не можем держать при себе то, что услыхали по радио. У нас в городе не так уж много радиоприемников. И далеко не у всех людей есть верное представление о положении на фронте. Все питаются только тем, что пишут в газетах, или слушают всякие сплетни.
— Верно. — Я был совершенно согласен с Олевом. — А некоторые, хотя и имеют приемники, не осмеливаются слушать передачи из Москвы. Ведь это запрещено.